Как сложно, милая, общаться,
как сложно правду говорить,
как страшно Истины касаться,
коль всё ж боишься, что сгорит... душа...
Хотя она и так пылает,
с огнём ли в сердце рвётся в высь,
и все мосты порой сжигает,
что б не вернуться...
только в высь...
летит она...
летит ли к звёздам...
что б ближе к Богу... к Богу... в высь!
Но то ведь мнится..... мнится.... мнится...
Здесь же, в яви, да зимой, звучит взаимный, чуть ли слышно, в ночи безумной, диалог. А в нём при свете той лампады, что Божьей Совестью зовём, и ты, и я - к себе ль стремимся, найдя к общению предлог.
Ведь в нём, в общении от Бога, могу ль тебе всё-всё сказать, не просто так, за ради Бога - всю суть "себя" раскрыть за так. Я не на суд всё выставляю, к себе тропиночку ищу, с тобой же вешки расставляю - потомкам добрым знаки шлю.
Но то - Божественное вроде, а я ж земной вполне мужик, любить хочу всё боле, боле... а не кричать - "А-у! А-у!".
И так уж, вдосталь накричался, и звал, и плакал, и рыдал, хоть быть мужчиной и старался, но без стыда с слезой рыдал. Рыдал, душою обнажался, стонал ли, стиснув зубы в миг, с надеждой ль каждый раз прощался и вновь её же находил...
И уходил... не обижая...
И уходил... любя... любя...
Всего себя с ней оставляя... всё ж уходил... и навсегда...