Что понимает в нас невежда,
оценивая наш костюм?
Лишь там, где кончилась одежда,
царит лицо и брезжит ум.
Здесь в заключительном аккорде
творенье высоту нашло:
лицо пришло на смену морде.
Но – повернулось и ушло!
И лишь печальные морщины
на разум тщатся намекать.
Глаза умеют строить мины,
а рот – кривиться и алкать.
Как сито чепухи и чуши –
а что отсеять – вот вопрос –
торчат натруженные уши
и держится по ветру нос.
В ухмылке хам таит химеру,
и по зубам презренье бьет.
Лицо, ушедшее в пещеру,
лицо, упавшее в живот.
Лицо, укравшее игрушку,
лицо, отверстое, как ствол.
Лицо, оплывшее в подушку,
Паук на нём тенёта сплёл!
Лицо, где шрам лежит на шраме,
как бы разящее с плеча.
Лицо, как бы в оконной раме,
где еле теплится свеча...
...Но верится, еще немного,
не только в Сыне и Отце,
но промелькнет виденье Бога
в приостановленном лице!