Мать же викина был дома и ночью, где, без сомнения, провела ночь спокойную и эдак ласковую, пребывая в таком духовном равноденствии, что не спала всю ночь, ходя туда-сюда, звоня всяким друзьям Вики, телефоны которых знала, и пила кофе, чтобы стимулировать работу мозга, а иногда корвалол – и от этого спокойствия она выходила несколько раз на улицу, где ходили по тротуарам пьяные и не очень, изредка обращаясь и к ней:
- Ты чо, мать? Не спиться?
А потом их тени уходили прочь, двигаясь то впереди, то позади своих обладателей –
И когда Вика вошла, мать сидела на диване со включенным телевизором, светом, а напротив сидела какая-то подруга матери и что-то говорила-говорила, а, увидя Вику:
- Ну вот и она. Ну я пойду, - да и спешно принялась одеваться, покуда Вика только лишь скинула обувь:
- Здравствуйте.
- Здравствуй-здравствуй, но я пойду, а то дома уж ждут, верно. Ну пока, - сказала подружка да и вышла, а Вика закрыла за ней…
- Ты хоть позвонить-то могла? – мать посмотрела на Вику, - пила что ли всю ночь? Или с парнями провалахталась? Хоть предохранялась?
Вика, молча, сняла с себя одежду и одела халат:
- Неоткуда было звонить, извини. Ну, у Лёхи был повод какой-то, ну мы с Серёгой и ещё там несколько человек у него в общаге буханули малость. Ну, я и осталась потом, время-то поздно. А Серёга на полу заночевал. Ничо и не было.
- Конечно, не было, с двумя парнями одна. Да с пьяными. Приставали, небось, - мать посмотрела на Вику. – Ой! Да чего я беспокоюсь-то!? Делай, что хочешь, ты же у меня взрослая. Вот учёбу кончишь – иди на все четыре стороны. Полная свобода! Хоть с двумя спи, хоть с тремя – какое мне дело!
Вика покачала головой и пошла на кухню, где погрела чайник да сделала кофе, а с комнаты ещё долго раздавались материнские оценки её и всего её поведения и молодёжи вообще:
- Ну ладно, замолчи уж! Надоела! – закричала Вика на мать. - Чего ты беспокоилась!? Кто просил что ли?! спала бы да спала себе, а теперь пол-округи узнает, что меня ночь дома не было, и что какая я у тебя проститутка. Вот ты, мол, какая хорошая, столько для дочери делаешь, а я, дрянь эдакая, всем отдаюсь, да ещё и учусь плохо и, не знай, закончу универ, не знай, нет!
- Ты чего орёшь!? Это ещё мой дом, а не твой! Я всю жизнь за эту квартиру проработала, а от тебя ещё ни копейки не увидела! Не нравится – иди и ищи другое жильё! К Лёхе своему или Серёже! С кем спишь – у тех и живи! А то я ещё кормлю тебя, пою! А ты?! Вот благодарность твоя! – в глазах матери светилась злоба и такой праведный гнев, словно она ангел господен, а имей бы она от господа экую силу, то, верно, уж в Тартаре пребывала бы Вика, но потом мать вдруг заплакала, сжалась вся и рыдала, а Вика, тоже злая весьма, ушла опять на кухню и пила кофе, а тот еле сглатывался и ком стоял в горле, аж стреляя по шее, и больно по глазам и чуть выше, но кофе даже не утолял жажды, и пить всё хотелось, а в голове кружились всякие ругательства и рассуждения самые злобные, выверенные тонко этой самой злобой и оттого ценимые обычно людьми столь высоко, ведь только злоба оттачивает всегда столь знанья о человеке и так унижает достойное всё в человеке – словно и зависть, эти сведённые скулы желания чужого, эти мысли, которые обличают хорошее в чужом и сравнивают низкое с высоким в единой ипостаси, соединяя их и не различая разницу меж ними.
Пропасть безумная ложится, падая с самых ног, а там внизу заливая равнины светом алым солнца – и окровавливая эти равнины, окропляя кровью их – и тем освящая и раскидывая куски мяса, плотей человеческих повсюду по земле, чтобы вернулись плоть и пепел человеческий в землю – и никуда не убежать от этого – и только злоб бессильна, но всё здоровое умирает здоровым – и оттого так удивляются больные:
- Вроде и не болел ничем, ан вот, - и чувствуют потом острее свою жизнь, только через чужую смерть чувствуют часто эти маленькие никчёмные тени свою жизнь; только так…
Часа разве через два, Вика подошла к матери:
- Кофе будешь? – неся две чашки и сахару.
- Давай, - ответила мать.
Обе уже чуть успокоились и после уже ровно и просто обсуждали произошедшее, составляя словно договор на грядущее для таких случаев. Ведь эти двое были завязаны в один узел – в узел родственности…