Такая питерская грусть
В стихах твоих. Я, слава богу,
Уже давненько не стремлюсь
В пронизанный дождями город.
Мои желанья улеглись
И успокоились однажды
Голубка села на карниз
Журавлик - помните? – бумажный
Был призван девочку спасти,
Да опоздал. Или не понял.
И ты ребенком тридцати
Дурацких лет в траншеях комнат
Блуждаешь, глупый. Ты ли был
Тем мальчиком светловолосым?
Теперь беспомощен, бескрыл.
Дым от дешевой папиросы,
Дешевой женщины чулок
Рядом с неприбранной постелью.
А раньше – помнишь? – как ты мог
Летать. И рисовать пастелью.
Писать стихи и песни петь,
И улыбаться встречным лицам.
А нынче – медленная смерть.
Все еще – может? – измениться.