Кому грабёж даёт достаток,
кому – псалом и брит-мила*.
А мне – прости, что буду краток –
несёт спасение метла.
Я с ней, широкой, конопляной
иду под солнцем налегке.
Зато я сыт, напарник – пьяный,
а нос хозяйский в табаке.
С «подружкой» выступаю сольно
с пяти утра до часу дня.
Потом командую: «Довольно!».–
И день свободен у меня.
Напарник мой неплох в дуэте –
дай вместо веника смычок.
С метлой обнимется в кювете –
не до Бетховена. Молчок.
Раскрою книжку записную,
сплету две рифмы, исхитрясь.
Как будто сяду одесную** –
не смерд, а благородный князь.
И по волнам воспоминаний
влеку, влеку свой утлый чёлн,
потом в крови на поле брани
бегу, ватагой увлечён;
на клумбе нюхаю цветочки,
и кайф – безумию подстать.
А стих, как жизнь, стремится к точке:
ведь завтра заполночь вставать.
—–
* Брит-мила – ритуал обрезания крайней плоти.
** Одесную – по правую руку (от Бога).