Давно ли тут защабетали пташки,
лишь солнце накаляло здесь песок.
А нынче ярко-желтые ромашки
взошли, и слышен птичий голосок.
Теперь тут не пустырь лежит, а поле –
ромашковое поле под окном.
Красы такой нигде не встретишь боле:
пожалуй, только здесь, где мы живем.
Амежду трав, не изменив привычке,
как меж хлебов на скошеной стерне,
удоды − коронованные птички –
показывали дивный танец мне.
Ах, эта роскошь мертвенной пустыни
и буйство трав едва пройдет гроза!
Я не поверю ни за что отныне,
что здесь проходит смерти полоса.
Есть у пустыни знойные замашки,
но сушь и зной не вечны – два в одном.
Мне нравится, когда цветут ромашки,
весна и птичий гомон за окном.