Давно это было – не ныне –
В деревне с названьем Смердыни.
Родился в углу - где солома
Здоровенький мальчик Ерема.
Он понял - к двадцатому лету –
В питье и в любви - равных нету.
Осмыслив сие откровенье
Смущал, тем, как жил, населенье:
И в праздник, и в будни, по пьяни
Весь день к нему шлялись крестьяне.
А ночью, в плохой одеженке,
Ходили крестьянские женки.
Не выдержал этого срама,
Служитель Лавровского храма.
Однажды на праздник, в предзимье
Жестокой подверг епитимье.
Но парень не понял науки,
Лечился, как прежде, от скуки
Питьем, ну, а после - ночами
Чем, все догадаются сами.
В борьбу с этой грязной напастью
Вступили и светские власти.
Решили, от злобы зверея:
«Изгнать из Смердынь Еремея».
- Пущай проживает отныне,
Где кладбище павшей скотине.
И съехал по утру из дома
На новое место Ерема.
Но знало его направленье
Окрестное все населенье -
Была власть сама виновата,
Что ширилась зона разврата.
Герой же наш, как ни старался,
С нагрузкой уже не справлялся.
И чтоб не случилось «накладки»
Свои разработал порядки:
- Не светит за домом лампада
Тогда приходить вам не надо.
Начнет огонечек мерцать
«Сейчас, мол, один» - даю знать.
Бывало сидят под горою
Девчата ночною порою,
И ждут, словно светлых годин,
Еремин сигнал: «Мол, один».
Нашлись среди них бабы-хваты
Построили рядышком хаты.
Срубили кусты и деревья
И вот получилась деревня.
А барин, земель господин
Ее окрестил «Молодин».
Деревня жила, процветала.
Когда уж Еремы не стало -
По умыслу, может и так,
Пропал один буквенный знак.
И даже, из пущего рвенья,
Сместилось вперед ударенье.
Теперь, и в жару, и на холоде
Деревню зовут просто - «Молоди».
Но связана с прошлым корнями
Гордится своими парнями.
И я, вам признаться посмею,
Немного сродни Еремею.