"Золотистого мёда струя из бутылки текла..."
(Осип Мандельштам)
Самогона струя в трехлитровую банку текла
Так тягуче и долго, что вымолвить бабка успела:
"В этом Пскове проклятом, куда нас судьба занесла,
Мы спиваемся быстро." И через плечо поглядела.
На границу земли опускается мир и покой.
Приезжают в автобусах тихие дети окраин,
Засыпают дома, и горят огоньки за рекой,
По холодному полю невидимый бродит Хозяин.
Позвонили. - Кто там? - Самогону мне, бабка, налей!
- Уходи и скажи, чтоб до завтра ко мне не ломились.
Помнишь, третьего дня я дала тебе сорок рублей?
Ты когда принесешь их обратно, скажи-ка на милость?
А не дать тебе выпить - так это еще и хужей:
Не затем я гоню самогон, чтобы прятать в сундук-то.
Но на десять рублей ты не купишь и пачки дрожжей,
И подумай про сахар: полсотни на литр продукта.
Да не дам я тебе ничего! Приходи в январе.
И помалкивай, слышишь? Милиции мне не накликай!
Засыпают волхвы и монашки на Снятной Горе,
И Печоры, и Остров, и все города по Великой.
Тихо тикают ходики, сыплется в миску мука -
Замолчат, переждут и опять начинают сначала.
Раньше люди сходились ко мне, как на свет маяка.
Это было давно, и со временем всё измельчало.