Забывая суетную смуту,
я не сплю, не грежу, не мечтаю,
я хочу вернуться на минуту
в то, что прежней жизнью называю.
В невозвратность строгую не веря,
ощутить тепло когда-то живших…
Вот – отец и мать, и брат у двери –
молодой, веселый - неслуживший.
Прежней жизни – "роскоши излишки" -
старый гобелен от мамы с папой:
в золотом лесу играют мишки,
зацепив бревно когтистой лапой.
Этажерка – полочки резные,
гриф гитары с лентой шелковистой.
Брат играет… Звуки как шальные.
Пальцев бег и легок и неистов.
За стеной – соседей перепалка,
жаркий спор совсем уже в разгаре.
С ними мы весной гуляем в парке
и воруем флоксы на бульваре.
Позвонить, изящно извинившись,
(телефон, пока что – из диковин!),
с этажа последнего спустившись,
к нам идет поэт Борис Дубровин.
Ветерок за праздничной портьерой,
на столе крахмальная салфетка,
со двора – «Ты выйдешь, Гутиера!» -
мне кричит мальчишка-малолетка.
Так реально ощущенье света…
Стоит лишь задуматься и снова,
не закрыв глаза, я вижу это,
растворяясь в облаке былого.
А когда очнусь, заплачу горько.
От обиды разум помутится.
А пока - я там, еще девчонка
и не знаю, что со мной случится.