Она (так ее называли, если видели в траве рано утром) или он (так его звали, когда хотели пить) появились на свет вместе с такими же, как и они сами и с шумом потекли с вершины горы вниз. Их путь был извилист и быстр. Краски сменяли друг друга, будучи яркими красивыми, они сменяли собой дни и ночи. И, казалось, этому не будет конца. Следующий миг обещал быть прекраснее и интереснее прежнего, и ради этого стоило петь и жить.
Но однажды произошло что-то странное - она (или он) вдруг осознали, что они превратились в оно. Оно было полно глухих и чавкающих звуков. Свет едва проникал сюда. Оно порой думало, что во всем виновата безудержность, неосмотрительность и та радость, которая наполняла раньше и есть причина той самой скорби, которой так тяготится оно. Порой приходил страх и наполнял собой воздух, и темнота казалась столь глубокой, что была ощутима на ощупь. Комары и лягушки. И так бы и было дальше пока оно вновь не пришло в движение. В тот самый миг, когда страх и сомнения дали слабину, оно смогло вырваться из их пут и вновь стать ей (так ее называли, когда переходили мост) или им (так его называли, когда он нес лодку вдоль своих берегов).
И вновь краски сменяли друг друга, но на этот раз это происходило гораздо медленнее. Так плавится воск. Дни и ночи стали длиннее. И так было до тех пор, пока не появилось оно.
В этот раз оно было совсем другим. Здесь было достаточно света. Кругом были звуки и запахи леса. Рыбы и птицы. Оно было большим и спокойным. Вечера были наполнены концертами цикад, а утренние часы пением птиц. Но чего-то все же не хватало. Куда-то исчезло то чувство радости, переполнявшее собой при виде сменяющихся красок и событий. И в один прекрасный момент оно вновь стало им (там, где плавают корабли) или ей (той, что выходит из берегов).
И опять одно стало сменяться другим. Вновь воздух наполнился новыми запахами, а мир новыми оттенками. Так сменяются времена года. Так едва слышно весна приходит на смену зиме и осень шелестом листьев возвещает конец лета. Тени больших деревьев проплывали по поверхности. Большие города раскинулись вдоль берегов. Пока однажды горизонт не открылся во всей своей красе. И вновь появилось оно.
Но в этот раз оно было полно света и диковинных красок и запахов. Казалось, оно не имеет ни конца, ни края. Когда наступал день, солнце старалось проникнуть в самые глубокие глубины и не могло. Когда наступала ночь, луна и звезды наполняли собой все и, казалось, что оно это и есть небо и не ясно кто на поверхности чего отражается. Морские чудовища и летучие рыбы. Медузы и чайки. Оно вспоминало тех, кем оно было когда-то и кто не смог стать им, и тогда приходила тоска и печаль и волны поднимались высоко, и грохотало и шумело оно на поверхности своей, на глубине будучи умиротворенным и спокойным. Но потом вспоминало, что рано или поздно им все равно предстоит измениться, и тогда небо было чистым, и воздух словно был наполнен звенящим детским смехом, который смешивался с тихим шелестом волн ласкающих песок. И однажды оно взяло и растаяло и понеслось навстречу солнцу, уже не будучи ни оно, ни им, ни ей, чтобы «Она (так ее называли, если видели в траве рано утром) или он (так его звали, когда хотели пить) появились на свет вместе с такими же как и они сами и с шумом потекли с вершины горы вниз.».