Моя душа ты мрак – А ну играй струна,
Я арфы все еще приемлю голос;
И пусть парит тончайшая рука,
Мне каждый взмах как откровенье дорог.
Ах, если сердца стук надеждой полон,
То этот звук рассеет сумрак снова:
И если взаперти очей дрожит еще слеза,
Прольется как искра, на память как на порох.
Да будь жестока и грустна мелодия твоя,
Не допусти в нее бравурные лады:
Послушай, менестрель, рыдать заставь меня,
Или погибнет сердце, сгорит все изнутри;
Живет оно не в радости, а в грусти
Давно болит и ноет все сильней;
Вот-вот судьба его погубит,
Спаси напевом – или совсем разбей.
(оригинал)
My soul is dark – Oh! quickly string
The harp I yet can brook to hear;
And let thy gentle fingers fling
Its melting murmous o’er mine ear.
If in this heart a hope be dear,
That sound shall charm it forth again:
If in these eyes there lurk a tear,
‘Twill flow, and cease to burn my brain.
But bid the strain be wild and deep,
Nor let thy notes of joy be first:
I tell thee, minstrel, I must weep,
Or else this heavy heart will burst;
For it hath been by sorrow nursed,
And ached in sleepless silence long;
And now ‘tis doomed to know the worst,
And break at once – or yield to song