бабушка Александра

Рунна
Жила-была бабушка Александра. Она думала только о семье, о родственниках, о пенсии - и всё у неё было плохо: денег мало, родственники непочтительные, в семье скандалы. Тогда бабушка Александра отправилась в паломничество. У подножия горы ей дали книжицу и сказали - иди и читай, тут всё о тебе. Когда кончится книжка, ты взойдешь на гору. Она открыла книжку и стала взбираться. Гора была крутая и очень скользкая, иногда попадались деревянные заборцы, шаткие перила, но в основном был лёд, и надо было лезть по льду и читать книжку. Книжка называла её по имени, напоминала забытые случаи из жизни и всё время ей пеняла, всё говорила "Чем ты недовольна? В чём виновата?" И надо было помнить, что поднимаются только по правой стороне. По левой спускаются, цепочкой, положив полуживую руку на плечо впереди идущего. Иногда бабушка пыталась заговорить с другими паломниками, жаловалась, что скользко, что не взяла тросточку, что в семье раздоры. Но паломники проходили мимо и таяли, поговорить не останавливались. Бабушка разбирала книжку, равнодушно внимала её вопросам, ни разу не ответила, в чем виновата. Книжка закрылась, гора окончилась. Наверху была небольшая площадка, скользкая, как каток, вдали проступали декорации маленького и ненужного каменного города. А чуть пониже и бесконечно направо лежало огромное озеро. Я смотрела на озеро глазами бабушки Александры, было непереносимо, очень страшно. На прибрежные воды еще можно было взглянуть, но в центр, где огромная глубина сверхразумной воды охватывала и растворяла любой рассудок, смотреть было невозможно, я пряталась за столбиком ограждения и выглядывала на секунду, чувствовала, как меркну - и пряталась за столбиком, чтобы оно не смотрело, чтобы не поглощало. Я чувствовала, как бабушку охватило желание броситься вниз и упасть прямо в центр озера. Она не смогла. Тогда что-то подсказало ей - можно спуститься по каменному обрыву и войти в воду у самого берега - хотя бы омыться, искупаться. Когда бабушка об этом подумала, из прибрежной воды встали радуги, белые мосты, и появились прозрачные девы, они плескались и веселились - а центр продолжал оставаться таким же тихим, бездонным, ужасающим. Бабушка Александра посмотрела на обрыв и не смогла. Я перестала смотреть её глазами, села рядом и спросила, как посторонняя: -Ты уже была в озере? - Нет. - А почему? - Камни скользкие. - Неправда. Почему? - Вода холодная. - Это тоже неправда. Почему? - тогда она сморщилась, расплакалась как девочка: - Мне страшно. Там Змей. Лучше я перейду скользкую площадь и спущусь по левой стороне, там многие люди спускаются, они держатся друг за друга и не падают, спущусь с ними.
Я не стала ей говорить, что те, кто спускаются по левой стороне, у подножия умирают.

В деревянном доме, не зажигая света, ждали мы бабушку Александру. Я не говорила никому, что её привезут уже мертвой, а передатчики, установленные по левую сторону ледяного пути, сообщали нам каждый час: "Бабушка спустилась на треть горы, она здорова и радостна". "Бабушка прошла половину пути, она здорова и весела". "Бабушка приближается к подножию, она себя прекрасно чувствует". Я всё ждала и боялась - когда же нам скажут, что она умирает. Но радио сказало "Бабушка спустилась с горы, она здорова и скоро будет у вас". Неужели я ошиблась? Как хорошо, если ошиблась. Ведь тут бегает моя девочка, она ждет бабушку, хочет её обнять. Мы открываем дверь - к нам пришел тяжелый запах раскопанной земли, страшный запах пластмассовых венков, нам привезли бабушку Александру на маленькой коляске, и бабушка тоже совсем маленькая. Я впервые вижу её со стороны. Она пытается открыть глаза, у неё лицо смертельно больного младенца, мутные глаза плывут в глазницах и не видят ничего, рот слабо открывается. Моя девочка выбегает в прихожую, весело кричит "Бабушка! бабушка!" и останавливается, не понимая. Я не знаю, что делать, меня разрывает и убивает жалость к бабушке и к девочке, я беру их обеих на руки. У меня на руках только один ребёнок. Я говорю ему: "Бабушка приехала, чтобы развоплотиться. Это не страшно, только очень грустно. Сначала развоплотится бабушка, потом я. А потом ты".