I.
Сколько рыб в пруду – и сколько поймать могли бы!
Хищные щуки и премудрые караси бы!
А попались на крючок
две
безмозглые
дохлые рыбы.
Ничего. И на этом спасибо.
Эй, Жлобов, пойдём бить жлобов?
Нет, Скотов, к этому я ещё не готов –
- но смотри:
у нас ведь ещё остался пяток хлебов!
мы накормим ими всех, всех, слышите, суки!
Потекут по всей вселенной молочные реки!
Эй, вы, там, я не вижу ваши руки!!!
Подымите мне веки.
Ох, простите, погорячился,
простите.
подняли?
теперь опустите.
Не поднимут и не опустят вовек.
нет у дохлых рыб никаких век.
обои, и те местами содраны,
тапки до дыр стёр,
пока не обнаружил, что в животе у любого
героя
обывателя
лодыря
всё равно сидит свой червь – солитер.
изнутри ест,
тот – прыгает по воде,
вперёд
назад
вперёд
думает, поможет вода,
а не поможет вода
не поможет вода
и всё мечется
кричит
орёт:
- ЧТО?
- ГДЕ?
И, самое главное,
- КОГДА?
Неужели же никогда?
II.
В глубокой, покрывшей всё тишине
щелчок двери не производит впечатления чего-то особенно существенного,
мы замотаемся в шубы
шарфы
кашне
и присоединимся к какому-нибудь шествию
ноги идут тихо:
ать.
ать.
головы смотрят, но не вместе, а так – вразнобой,
да куда ж нам шагать?
да некуда нам шагать.
за тобой?
да нет, вроде не за тобой.
за мной?
да нет, не за мной,
ни за папой и ни за мамой за папу съешь ложку за маму выпей
и вновь продолжается бой.
я вскидываю голову.
мой взгляд необычайно осмысленен.
он совершенно не рыбий.
совершенно не рыбий.
не рыбий.
рыбий.