Когда уходит кто-то близкий,
Глоток последний пригубя,
Незримой тенью в небе низком
За ним уходит часть тебя...
. . . . . . .
Моя земля становится просторней:
Еще один хороший человек
Воздел крыла к своей юдоли горней,
И стал убоже ныне сущий век.
Казалось бы – достаточно осталось
И для досуга, и для суеты,
Но стала вязче долгая усталость,
Которой раньше не боялся ты.
Все то же самое – и небо, и дорога,
Но дальше от порога встал каштан,
И чаще – непонятная тревога,
И много глубже – утренний туман…
Все то же самое, но чаще, почему-то,
Желанны стали ночь и тишина,
И весче стала каждая минута,
И горше капля старого вина.
Все как всегда, но гулче стало эхо –
На кухне, в арке и по мостовой…
И каждый день – уже не день,
А веха
Вдоль памяти, усыпанной листвой.