Иду, бреду по мостовой, а солнце катится всё вниз,
Уж вечер скоро скроет нас, приспит людей, животных птиц,
Сквозь сто сопений, храпа звук, я буду слушать эти звёзды,
Капель росы и тонкий звук, как распускают цветы розы.
Ещё чуть-чуть и мы удём в этот бездонный тихий вечер,
Строка – тебе, вторая – мне, напишем стих про жизнь и вечность,
Пока все люди будут спать... Иль может, сядем, порисуем?
Зачем тогда талант марать? На что его-то берегу я?
Давай с тобою полетим над черепицей красныш крыш,
К луне серебренной... и дым, холмы... леса... камыш...
Мы, обогнув два раза мир, вернёмся на родной карниз,
И дальше будем два часа шептать и долго смотреть вниз.
А там, внизу, да-да, напротив – горит ещё чуть-чуть окон.
С тобою будем в них смотреть, и вспоминать, как Цицерон
Ещё, как будто, говорил про жизнь, про смерть и про любовь,
Ты, главное, сейчас держись – ведь скоро вечер будет вновь.
А дальше мы с тобой пойдём искать драконов под луной,
Их мы, конечно, не найдём, но все, довольные собой,
Вернёмся где-то через час, чтоб разговор продолжить,
Про тени предков и про то, что их нельзя тревожить.
А дальше будет у нас пир – еды у нас навалом,
И будет пир сей на весь мир... конечно, в тронном зале,
Который тут же мы построим в своих умах богатых,
Посадим мы туда тогда шута и акробата.
А развлекать будет король, смешить весь люд придворный,
Шутник же сядет на престол, смешной и сумасбродный.
И тем шутом... хм... буду я... а что? Ты хочешь тоже?
Играть-то надо короля. Ну ладно, будет позже.
Как только сей придворный бал закончится скандалом,
Ведь шут – король, а король – шут... это совсем немало!
Тогда начнётся поединок, и не на жизнь, а на смерть.
Я потеряю свой ботинок, а ты сдерёшь свой пластырь...
И мы поймём, что это зря, боёв уже нам хватит.
Сойдёмся снова у огня и развернём мы скатерть.
Среди еды колода карт – и снова поединок..
Кто тут дурак? Что, я? Не так... Кто карту тут подкинул?
И до утра ещё заснём, чтоб снова днём проснуться.
Мы снова по домам уйдём... Но всё же не забудем,
Про вечер, ночь и про луну, про то, как мы летали.
Эх, ещё долго не усну, хотя мы так устали...