Кошёлка с прорехой набита картошкой - трещит,
висит на руке у старухи. Старуха
семенит, почти повиснув на руке
у деда, который, опираясь на клюку
другой рукой, согнувшись чуть не вдвое
- чтоб лучше видеть путь -
шепча и улыбаясь,
ведёт свою семью неспешно.
Одна картофелина, выпав из прорехи,
во все свои печальные глазкИ
им смотрит вслед.
Уже не долог путь - всего-то
три скамейки. А там и дом,
стоящий лишь из чувства долга,
покой и отдых,
старый телевизор,
и ещё
воспоминаний чуть поблекших стопки
о временах, когда было теплей.