Я смотрю, как в мой дом, словно вор,
пробирается ночь,
как ползет по стене
бледной точкой чужая луна.
Я сомнения больше не в силах
в себе превозмочь:
я стою у черты,
за которой – слышна тишина.
Наблюдая, как солнце сдает
свои нервы на стол,
я карабкался вверх,
чтобы сделать красивым рассвет.
Я разрушил свой мир,
только места в другом не нашел,
и теперь я хватаюсь за воздух,
которого нет.
Я в душе приютил своей
веру, надежду, любовь –
три забытые истины,
силы вдохнувшие в плоть,
но с уходом одной –
остальные исчезли, и вновь
я сжимаюсь в кулак,
чтобы глупостей не напороть.
Каждый день на глазах моих
след выжигает огнем,
только память оставит все лучшее,
вытряхнув грязь
безалаберных встреч,
заставлявших мечтать под дождем
и себя предавать,
в суматошной ночи веселясь.
Мне на горло эпоха
накинулась бешеным псом,
но я рад, что во многом
остался живее живых:
чем быть пленником времени
с вечно счастливым лицом,
лучше дважды погибнуть,
не прячась за спины других.
Я теряю себя,
мне на вызов трудней отвечать,
а мой ангел хандрит,
или болен, иль попросту пьян.
И в пустые страницы
мне нечего больше вписать,
но мой бой не закончен,
хоть поле опутал бурьян.
Воронье надо мною кружит,
предвкушая конец,
оглушающим стоном
набат с колоколен звонит.
Я опять ухожу на войну
одиноких сердец
со своею судьбой,
хотя знаю, что буду убит.
Я раздавлен банальностью
и лицемерием слов
и устал над собой
видеть вечно слепую звезду.
И пускай я пока что
тону в лабиринте следов –
я ищу свою вечность
и знаю, что где-то найду.
Не терплю положений,
где все за меня решено.
Не согласен быть куклой и жить,
выполняя устав,
но внутри меня спор
между раем и адом давно,
и я с болью сейчас понимаю:
никто в нем не прав.
Я надломленный стержень
пытаюсь обратно слепить.
Презираю бессилье и жалость
и прячу свой взгляд.
Мне сложнее открыться,
но я не могу объяснить
тайный смысл желания драться,
не пятясь назад.
Весь запас неистраченной
нежности и доброты
я готов положить на алтарь,
лишь бы только узнать,
что я сам по себе
представляю среди пустоты,
что оставил я здесь,
чтобы там свою жизнь оправдать.
Час вопросов пришел,
час ответов еще не настал.
Пока жив, я люблю
и плачу дорогою ценой
за возможность взглянуть
в отражение битых зеркал,
где обвенчан – со смертью,
но предано сердце – другой.
2001