Оскар Уайльд (1854-1900)
Дом шлюхи
Услышав танца шум вдали,
Мы под луной туда пошли,
Остановясь у дома шлюхи.
Оркестр в нём, оглушая зал,
«Das Treue Liebe Herz»* играл,
Был слышен грохот заварухи.
Как фантастический гротеск,
Сплетая странный арабеск,
За тенью тень ползла на шторы.
Как ветер листья гонит в круг,
Под гул рожка и скрипки звук
Кружились призраки-танцоры.
И словно жуткий автомат,
Скелет вставал к скелету, в ряд,
Для пляски медленной кадрили.
Затем они рука к руке,
Смеясь пронзительно в кружке,
Па сарабанды закрутили.
Фантом-любовник неземной
Прижался к кукле заводной,
А вот они поют устало.
Марионетка - страшный вид -
Курить на лестницу бежит,
Как будто здесь живою стала.
Сказал я милой: «Что за дом!
Танцуют мёртвые кругом,
И прах кружит в объятьях праха».
Но слыша скрипки визг, она,
Со мной простилась и одна
Вошла в дом похоти без страха.
Стал вдруг фальшив мелодий пыл,
И вальс танцоров утомил,
И тени кончили кружиться.
По тихой улочке рассвет
В огнях сребристых сандалет
Крадётся робкою девицей.
* "Преданное, любящее сердце" - вальс И. Штрауса
Oscar Wilde (1854-1900)
The Harlot's House
We caught the tread of dancing feet,
We loitered down the moonlit street,
And stopped beneath the harlot's house.
Inside, above the din and fray,
We heard the loud musicians play
The Treues Liebes Herz of Strauss.
Like strange mechanical grotesques,
Making fantastic arabesques,
The shadows raced across the blind.
We watched the ghostly dancers spin,
To sound of horn and violin,
Like black leaves wheeling in the wind.
Like wire-pulled automatons,
Slim silhouetted skeletons
Went sidling through the slow quadrille.
Then took each other by the hand,
And danced a stately saraband;
Their laughter echoed thin and shrill.
Sometimes a clockwork puppet pressed
A phantom lover to her breast,
Sometimes they seemed to try and sing.
Sometimes a horrible marionette
Came out and smoked its cigarette
Upon the steps like a live thing.
Then turning to my love I said,
`The dead are dancing with the dead,'
`The dust is whirling with the dust.'
But she---she heard the violin,
And left my side, and entered in:
Love passed into the house of lust.
Then suddenly the tune went false,
The dancers wearied of the waltz,
The shadows ceased to wheel and whirl.
And down the long and silent street,
The dawn with silver-sandalled feet,
Crept like a frightened girl.