Фонари рисуют дома,
Обнажают искренность лет.
Желтый свет бьет из окна,
На снегу отражения нет.
Скрип подъездной двери – человек,
Влился в ночь, оставив в квартире тепло, -
Понес на спине стыдливый свой век,
Ему было здесь хорошо.
Он шагал уверенным шагом
По снежной соленой грязи…
В детстве хотелось… быть космонавтом,
А теперь его участь – шаги!
Он шагал от того, чтобы жить,
В своем красочном мире иллюзий.
Шагал… нет бежал, чтоб добыть
Этих чудо-заветных пилюлей!
Поворот, закоулок, освещенный подъезд…
Он здесь был еще только вчера…
Мне казалось, он знал миллион таких гнёзд,
Чтобы только была та игра!
Обычные мысли: «Не надо»
Остались вдали, взаперти…
Он, теперь, так близко от ада,
На губах, только, слово: «Прости»
Виноват… Перед кем? – Я не знаю!
Может быть, он кого-то любил…
Я – сторонний, я за ним наблюдаю,
Как себя он чем-то травил…
Голова на боку, резкий смех и слеза…
Страх зрачки расширяет…
Адская дрянь сейчас помогла,
А завтра он, вновь, зашагает…
По темным дворам городским,
А может, по мостовым…
И одна, только, мысль будет лишь с ним,
Чтоб с поникшей сидеть головой.
…Мне сказали, что его увезли,
В то место, где ставят всем плиты…
Говорят… он лежал на асфальте в грязи…
Его тело было избитым…
После я видел двоих
Детей у могилы с женой…
Странно… зачем он так плюнул на них?
Лежа в тиши гробовой…
P.S.
Осенний питерский вечер
Задвинул шторы окна.
В подъезде сумрачно, ветер…
В глазах два шприца и игла…