В тишине черной Тойоты
свернулись бульвары Гаваны.
Тойоны бросали листья коки и клена
в дикие стаи кровавых кристаллов.
На литографии - пятнами плесени – вороны
вывернутыми лапами швейцарских часов.
Арестных домов переулки полные
впиваются в кожу бешеных псов.
Небо, антеннами крыш вспоротое,
наспех зашито нитями стали.
Из меди оркестров огнями черными
в могиле глаз блестели кристаллы.
За матом шаланд город спрятан.
Наличными рука арестована в кармане.
Лучевыми трубками навечно распятый
король попкорна спит на диване.
Катакомба клоуном вычищена чисто.
Звездопадом листья в руки так алы.
Затянутся шрамы на шеях модисток -
и снова будут смеяться кристаллы.
Туристы в борделях грудей желе
закажут, мешая слюну, хинди и бетель...
Я предам лицо промерзшей до эмбрионов Земле,
и закурю, вдыхая последний восточный ветер.