Шли и шли и пели «Вечную память»,
Хотя, казалось бы, что оставалось помнить –
Только разруху, да наледи под стрехою,
Да пенье заупокоя.
Шли и шли, считали и вспоминали,
Скольких уже накрыла земная наледь,
И заводили то тут, а то там кликуши
Свой переклик кукуший;
Считали такты; рыдали, глушили певчих;
Иные считали шаги, оступались, сбившись;
Считали дни до скончания, как молились,
Но губы не шевелились;
Шли, и всё в платки подтыкали волосы,
И много чего неисчисленным оставалось:
Большие еловые ветки, малые лапки,
Заборы, калитки, лавки,
И плыл покойник к вымерзшему причалу,
И ни одна уставшая не присела,
Шли и шли, кляли про себя погоду,
По холоду, гололёду,
И тихо ныло дитя, и ребенок старший –
Держал на руках, утешал и не мог утешить,
И дурочка околоточная немая
Всё лыбилась, понимая
Какую-то правду прочую – да такую,
Какой не любят, ругают, в спину толкают:
Мол, сколько им оставалось, столько осталось,
А много ли причиталось –
На полотенцах качание, пенье хором,
Кривые обочины с птицами по заборам,
И холод неоттаявших усыпальниц,
И вечная память.