Вадиму Ямпольскому
Может быть, все же выпалить: «Наше дело!»
Что-то поставить на этом пути к распаду?
Чьи-то наброски, какие-то идеалы?
Словно комар на шину велосипеда,
сесть, прикоснуться к этой сухой резине?
Вряд ли пробьемся, но если не мы, то кто же?
Может быть, мальчик где-нибудь там, в Рязани?
Если ему удастся, то чем мы хуже?
И ведь понятно – дело отнюдь не в силе
мысли, не в злости, а в недостатке всякой
мысли и в том, что в зале давно уснули
даже актеры. Все заросло осокой.
Может, весло покрепче и парус толще
взять (приспособить занавес и перила),
ринуться в дебри критики, волны фальши,
но увидать, как звезды блестят на воле?
Есть, что терять? Разумеется, но рискуя
малым, мы получаем взамен гораздо
больше, чем критикуя и потакая,
чем от самоубийства и переезда.
Может, я слеп, не вижу еще какой-то
выход или не чувствую Минотавра,
может быть, это просто играет флейта,
флейта индуса (а я у индуса – кобра).
Только ведь дальше так невозможно! Веет
чем-то таким из всех закоулков, замков…
Только ведь (и не скажешь, что так бывает),
выбор среди безумцев и недоумков
сделать нетрудно – всех поглотит трясина,
не различая правых и виноватых,
не различая пола, дворянства, сана,
автора клеветы и объект навета…
Были бы идеалы, наброски были
лучше сканвордов и остального чтива,
видели бы дорогу среди метели,
те, кто ее стелил впереди состава.
А пассажир, естественно, был бы трезвым.
А проводник – защитником интересов…
Жаль только, жить в эту пору…
А впрочем, разве
хуже меня об этом сказал Некрасов?
01.03.05