Я открыл глаза, я увидел море,
Оно было серым, как асфальт;
И в своем великом, безбрежном вздоре
Мир мой цвета маренго-базальт.
С каждым днем все сильнее ты понимаешь,
Нет, не стоит грезить, волшебников нет.
Вновь улики о прошлом своем сжигаешь
И опять представляешь полуночный бред.
И хотя Гитлер зверь, не уместный злодей,
Я его словам верю так,
Что чем больше познал в своей жизни людей,
То тем больше любить стал собак.
Сколько раз за своею спиною
Я чужие глаза ощущал,
Сколько лет они надомною
Поглумились. Я ж опоздал
Когда, то, что было со мною
Разорвали в клочья и прах.
Я рыдал в пустоте над тобою
Не хотел показать свой страх,
Нет, скорее не страх, а слабость.
Мне уж нечего было тогда
Потерять, жизнь утратила сладость,
Холод мне принесла беда.
Холод, чувство слепой обиды
На того, кто тебя убил,
Пусть хоть, вы – твари, будете сыты
Тем, кого по щенячьи любил.
Может это и ложь, заблужденье,
Может это все ерунда,
Но каким бы не стало забвенье,
А собака не сдаст никогда.