Уж было так, когда хмельной в срачельник,
Я бороздил Антверпен декабря.
Кривлялся шут, пиарил мне сочельнник,
И лез в непроходимые дебря,
Где брокеры метали икры мира,
Где голубь Пикассо срал свысока,
И вялый член унылого сатира
Крутился у кудрявого виска
Такой же неприглядно скучной нимфы...
А, впрочем, было весело,
Больной
(куда-то там перекрутились лимфы),
Я ехал ненамеренно домой.
И я приехал, загубив курьера,
И пригубив, но в меру, не в висок.
Сказал: "Привет, о высшая химера",
И протянул нестиранный носок...