Я заказал себе бронь на ошметках харьковских улиц.
Салтовки веки спальным районом сомкнулись.
Центральная города часть -
Славится третьей площадью в мире.
Не знаю как в мире - я не в меру живу только раз.
Я высветил козырь,
В игровых автоматах не больно...
Здесь не бьют за дела, а если есть фарт - то по шапке.
Маскалевка застыла в классической позе,
В ее трущобах довольно,
Тех красавец, что охоту ведут на меня.
Я сорвусь с тормозов от плеча Бурсацкого спуска,
И втемяшусь в барыжное дело людей.
Лопань в Благбазе, как в сетке осетр задохнулась.
Так вот она немощь церквей.
Я рухну два раза крестом с колокольни.
Рухну я в третий,
Но вряд ли уже поднимусь…
Рыбный майдан из кленовых стропил
Сладким сном меня успокоит -
Сюда когда-то мой дед жирных вьюнов привозил.
И я увижу, как жили тогда под луною,
В сеновальных стогах калиновый пили рассвет,
Заблудившая в небе звезда росой-чешуею
Разомлевший степи мыла хребет.
И мне захотелось с разбега нырнуть
В непорочные сочные степи.
Мою гарью забитую грудь
Ромашковый чистит простор.
Закуют меня маки в свои красные нежные цепи,
И полынь прдолжит со мной разговор.
Я очнусь посреди Липовой рощи,
У подола Холодной Горы,
Где с Лысой Горой Основа-босячка венчалась.
Шпана новодомовская курочит
Частникам заборы на колы,
Немышля в абрикосовой фате
В рое пчел о чем-то замечталась.
Так значит все-таки весна, смердевшая в апреле,
Умылась и сбежала от зимы в ручьях.
И я спокоен, как яблочко в прицеле,
И я корячусь, как баба на сносях.
А не буду я прирученным зверем,
На копье Гайдамака качаться.
Ой, Тарасе Шевченко,
Я такой же як ты патриот,
Я такой же як ты,
Но не в гранитном,обгаженом птицами мясе.
Жив я еще.И мясо мое Журавлевка-цыганка жует.
Укол за уколом, доза за дозой
Вяжут тело мое непокой и долги.
Родные? Родные махнули рукой.
Клубы ночные неоновой прозой
В стриптизе свои мне читают стихи…