Сквозь свой зрачок, отраженный в окне движущегося поезда вглядываюсь в бесконечные широты бытия.
Белые и черные краски отливают отчетливые фигурки деревьев, снега, упавшего и лежащего замертво, фигурки телефонных линий и телеграфных столбов. Выше всех черных и белых, упорно и продолжительно тянется, просачиваясь как в чисто черных, так и в чисто белых, инородное тело неба, абсолютно серого цвета. Крикливой вычурностью небо пережевывает с усмешкой затерянной в монотонности восприятия признаки белых и признаки черных фигур. Серость бесконечна!
Может быть, соседка, с соседней полки, жующая свою целюлитную ногу, осчастливит меня отсутствием на мне своего слишком человеческого взгляда, и тогда пустота заполнит моё бодрствование, напоминающее сомнамбулический транс длинною в жизнь. Сказать точно, сколько я уже живу?! И не прожила ли я уже эту жизнь?! Интуиция тыкать пальцем в небо, попадая ответом в заданные вопросы. Что же кажется более определенным, чем опыт настоящего?! Быть наблюдателем в мире людей, какой грандиозный выпад провидения по отношению ко мне! Чего ещё желать с атрофированным органом для желаний? Наблюдатель, опять извращенные понятия путаются под ногами собственного эгоизма. Да, что же здесь, кроме нас самих? Мы поём о себе, «о чем же нам петь ещё»?!
Крупными хлопьями летит с неба снег, мягко кружась потоком вниз. Достаточно поднять голову вверх, открыть глаза по шире и остановиться…. Полет снежных хлопьев это как мантра, как Кама-сутра или как медитация, или как просто-напросто тишина, просто вдох или выдох….. Я перевожу взгляд с одной снежинки…. на другую. Одна снежинка сейчас хотела что-то рассказать о себе, и пустоте,…, (больше не буду упоминать слово «бытиё») ..... о той стороне…. Я заметила эту попытку снежинки и вовремя ей улыбнулась – остановись снежинка, мне не нужно здесь ничего, унеси загадку с собой! Захлопнула ресницы, почувствовала спиной ночь, тихое уханье упорхнувшей с ветвей птицы. Я застывшее дерево, только и делаю, что старательно чувствую, что я застывшее дерево. Чувствую так, что тело боится даже шелохнуться, сделать лишний вдох, сердце замерло и остановилось….. С трудом передвигаю руками, движения рук напоминают движения рук при перестановке шахматных фигур. Я дерево! Я стою в этом лесу, ночью Деревом…. Я боюсь даже думать об этом…. , чтобы не спугнуть… Я просто СТОЮ! Я чувствую, как легкие перья снега ложатся мне на ветви-руки, я чувствую мягкость легкого ветра, колышущий мои ветви-волосы, я чувствую сказочную магию мороза, который вьется вокруг меня смешливым духом. Я чувствую ВСЁ, я чувствую лес, рядом стоящие деревья, снег, землю, небо, ночь….
Беспрерывная путаница мыслей, сгрудившихся в кучу, преследует, давит, а потом пузырь наболевшего лопается, и ты думаешь, Господи, как же всё просто. Все заражены заразой эксцентричности и геморроидальной вычурности в попытке всё и вся опротестовать, понять и разжевать другим. Донести оригинальность, покрывающую общую тоску от знания того, что мы смертны. Взгромоздить ширмы культуры, религии, философии, науки, собственного выживания в условиях знания того, что мы смертны. Я пытаюсь хоть за что-то здесь зацепиться «всерьез», но закрываю глаза и вижу лишь спокойную реку движущихся непрерывным потоком черепов, черепов, черепов, черепов. На меня давит поток прошлого, прошлых, былых жизней, с их существованием, терзаниями, метаниями, может быть «долгой и счастливой жизнью», может гениальной, может уникальной, пишутся стихи, но в общем потоке это стирается как нечто лишнее, стирается до абсолютной идентичности каждого черепка несущегося куда? Полная темнота…. И даже будущее уже в этом неизбежном потоке. Он пожирает меня, меня уже почти нет, совсем нет, «всё давным-давно не своё». Может быть, здесь есть те, кого называют дУхами? Как долго они здесь? Может быть, здесь есть то, что называют «мысль материальна»? Но для кого она? Для кармического порядка или абсолютного хаоса? Увидеть отсутствие жизни людей на земле, в виде сна, а на утро держать в руке чашку кофе, которая тебе уже не принадлежит и понимать, насколько же она реальна, до такой степени реальна, что даже не верится, что даже пугает, удивляет и доходит до раскатистого смеха.