Мельница
(притча)
Памяти Василия Макаровича Соловьева,
мельника деревень Кривцово, Ермино,
Евекино и Шара
1.
На обветренном косогоре
У развилки кривых дорог
Ставил меленку дед Егорий,
Доживая земной свой срок.
Сам в лохани месил он глину,
Валуны собирал окрест.
Ночью шибко ломило спину.
Днем тяжел был нательный крест.
Толковали у изб «сороки»,
Мол, под старость свихнулся дед!..
Вон в селе, бают, мелют током,
В ветряках нынче проку нет…
Мужики по утру, с похмелья,
Самокрутки слюня во ртах,
Усмехались: «Мели, емеля…
Остолоп, мать твою растак!..»
Ну а дед, поднимаясь рано,
Ставил сруб, тесом крыл остов,
Не серчая на ропот бранный
Ошарашенных мужиков.
А под вечер, скрутив цыгарку,
Он раздумчиво дым пускал.
В небе звезды тлели неярко
На долины туман упал.
Засиделся тогда он поздно,
От трудов решив отдохнуть.
И молчал.
Будто к дальним звездам
Он прикидывал скорый путь.
2.
В синь неба стремился, но таял
Дымок сизоватый из труб…
В то утро дед землю оставил
И мельни неконченный сруб.
На сельское кладбище миром
Его на телеге свезли.
И скоро под елями вырос
Еще один холмик земли.
Поминки негромкими были.
Душил самогон мужиков.
А бабы смущенно сушили
Слезинки углами платков.
Стемнело.
Вокруг лунной плахи
Вновь яркие звезды зажглись
И все, повздыхав и поплакав,
По избам своим разошлись.
Ворочались долго в постелях.
И снилось в ту ночь им одно –
Что дедова мельница мелет
Их дней золотое зерно.
А сам он, присев на лужайке,
Журит их, прищурясь хитро:
«Живите… Детишек рожайте.
Творить поспешайте добро.»
3.
Мелеет времени река,
У всякого – одна.
Чем круче годы-берега,
Тем ближе тайна дна.
Чем отдаленней детства звон
Во мгле прожитых лет,
Тем чаще тянет на поклон
В край, где увидел свет.
Опять я – гость в селе большом
У сыновей земли,
Куда они за домом дом
Из деревень свезли.
В простом застолье мы ведем
Неспешный разговор
О том, что с их жильем-быльем
Стряслось с тех давних пор.
Что жизнь – сплошная маета,
Хоть труд не горбит спин,
Что мужиковская мечта –
В отделе крепких вин,
Что извели всех лошадей,
Конюшни сожжены,
Что вроде меньше будних дней,
А праздники – скучны…
- А дед Егорий, жив ли он? –
Я им вопрос задал.
Смешались все. Посуды звон
Каким-то стыдным стал.
- Давненько твой приятель дед
Сном беспробудным спит…
- А как же меленка?
В ответ:
- А что ей… все стоит.
Беседа смялась. И вино
Пить стало не с руки.
И все о чем-то об одном
Молчали мужики.
Потом тихонько разбрелись
В ночь, по своим углам.
И бабка, сетуя на жизнь,
В сенях мне постлала.
4.
Была беззвездной эта ночь.
В углу трещала печь.
Я думал – чем же им помочь?
Как их глаза зажечь?..
От боли сжав подушку в горсть,
Все понял я, простак –
Ктоя для них?
Приезжий, гость.
Знакомый, но – чужак…
За то, что в городском «раю»
Порвал с землею нить,
Мне суждено в родном краю
Проездом только быть.
5.
Уезжаю с камнем на душе.
Дребезжит расхлябанный автобус.
За окном – размытые клише
Сел кирпичных без примет особых.
«Стой, водитель!» – слышу голос свой.
Выхожу.
Как мачеха, погода.
Сердце, приведи меня домой.
Укажи в потоке место брода.
По цепи забывшихся примет
Я иду, бодая слепо ливень.
Вот и меленка.
«Здорово, дед…» –
Говорю я мельне, мокрым ивам,
Брошеным избенкам и реке,
Дубу, что на пашне чудом выжил…
Но змеит меж пальцев в кулаке
Сжатая земли родимой жижа.
Здравствуй, дед.
Пришел же я, пришел.
Чем уж никогда, так лучше поздно.
Но зажгу ль над пажитями сел
Твоей веры вековые звезды?
Может, не осилю груз времен
И согнусь под непосильной ношей?
Дед.
Из темноты мне шепчет он:
«Если уж не ты, то ктоже..
Кто же?»