Уж лучше вспоминать,
чем слезы проливать,
унылые пейзажи созерцать,
бояться будущего и –
чего не зная ждать…
И, отстраняясь, попытаться
в другие измеренья улетать,
прошедшей хроники
отрывки оживлять
и мысли облекать в слова,
что некому сказать,
кроме бумаги.
Как говорится, стерпит все она.
Вот только не ответит никогда.
Вновь возвращаюсь,
чтоб забыться и
в памяти своей порыться.
Какой же подвернется сундучок,
чтоб захотелось вдруг открыть его
и – погрузиться?
Ну вот, нашла…
Вход со двора и две ступени вниз.
Полутемно. Прохладно. Мастерская.
Тихонько музыка звучит.
И красками холсты со стен мерцают.
Он ждал меня. И робко наблюдает,
как я брожу вдоль стен цветных,
и напряжение мое спадает…
Нам хорошо здесь было
все пять лет, что мы скрывались
ото всех - по выходным –
в субботы, воскресенья…
И вдруг – возможная неделя вместе?
И не в Москве. И не в стране.
Печаль. Растерянность. Досада.
Ты, кажется, не рада?
Нет, уже не рада.
Мне не нужна
последняя неделя вместе.
Ты уезжаешь навсегда
И до отъезда
лишь обрывочные дни
меж сборами.
Они мне тоже не нужны…
…Но мы – в Хорватии. Конец сезона.
Морские звезды. Стаи рыб.
Прозрачность воздуха и моря.
Пляж галечный усыпан колкой хвоей.
Опять молчим. Мы снова в ссоре.
Сижу на берегу. Смотрю на море.
Но взгляд твой чувствую –
он неуверен, он настойчив.
И заставляет обернуться,
глазами встретиться…, и тут же,
друг другу не сказав и слова,
хватая вещи на ходу, уходим,
взявшись за руки, бежим
в свой номер на двоих убогий.
И на пол между узких коек
мгновенно сброшена постель…
И все-таки мы были вместе
в последнюю неделю лета.
Перед твоим отъездом.
Уж восемь лет прошло.
Ты – очень далеко.
Но в комнате моей на стенах:
расправив крылья, стрекоза зависла –
то ли в цветах, то ль в облаках парит;
в кувшинах – роскошь хризантем
белосиреневых, растрепанных,
пушистых и завитых как парик…;
и маки на лугу среди
ромашковых соцветий;
и рыбки золотые в синеве воды;
и яхты на причале;
и мой портрет с печальными глазами…