На черном небе месяц полный
Чуть освещает мрачный лес.
Накинут сумрак. Лес безмолвный.
И с неба месяц вдруг исчез.
В деревне, рядом с этим лесом,
Все много видели чудес.
Здесь верят в призраков и бесов,
Никто не ходит ночью в лес.
Здесь в полночь вой голодных волков
Разбудит в окнах тусклый свет
И по следам, которых нет,
По грудам каменных обломков
Пойдет на поиски свои полночный призрак.
Каждый раз, в ночь полнолунья,
Он должен стать на этот путь.
Он бы не шел, но давит грудь,
Зовет его в огонь колдунья.
Ее проклятье сводит призрака с ума,
Вокруг него свобода - будто бы тюрьма.
Идет он, не в себе, в холодный лес
И ветки грязные царапают лицо,
И вот он видит свет и ветхое крыльцо.
И слышит вновь костра знакомый треск.
Тут, у огня, перед крыльцом
Сидит он, призрак, но еще живой.
Он слышит волков злых тревожный вой.
И вдруг застыл с таким лицом,
Как будто сам готовился он в бой.
Он паренек лет двадцати
Худой и бледный, в порванной одежде.
Ему бы в жизни смысл найти,
Но Рок не даст сойти с пути
Предначертанном свыше.
Из мрака ночи призрак вышел,
Он тенью меж кустов скользил,
Парнишку звал, но тот не слышал...
В надежде призрак говорил:
"Прошу тебя, туши огонь
И уходи скорей из леса,
В твоей душе дерутся бесы,
Тебе не обрести покой.
Я эту тайну разгадал
И видишь, кем теперь я стал!"
Но паренек его не видел.
Он строил планы в голове,
Но все, что будет, он предвидел.
А призрак бился головой,
Сходил с ума, в костер бросался,
Совсем от страха забывался –
Как тут понять, судьбу кляня,
Где явь, где сон, где он, где я.
Здесь его дом родной, здесь детство,
Какое странное соседство –
Добро и зло в одной плоти.
Он с детства птиц из рук кормил,
Свою семью и лес любил.
Но лес большой - не обойти,
Хотелось друга в нем найти.
Мечта сбылась. И выбор сделан.
Себя с волками он сравнил.
Постиг язык, охотиться ходил,
Сырого мяса вкус познал,
По волчьи выл, закон их знал.
Но чтобы членом стаи стать,
И статус волка в стае обрести –
Свою семью он должен в жертву принести.
И вот теперь со страхом ждал …
В который раз под полнолунье
Он отдавал свой долг колдунье:
Весь ужас вновь переживал…
Вдруг скрип. И на крыльце ребенок,
Его сестренка лет шести –
Зовет на ужин подойти,
И голосок ее так тонок.
И он ее тихонько кликнул,
Слегка привстал с ножом в руке,
В живот ударил. По щеке
Ее слеза стекла от боли.
И страх застыл в ее глазах,
А кровь осталась на руках
Пятном багровым.
В испуге он оставил нож –
Его сестренка умирала.
Не в силах ужас превозмочь,
Сестренке бросился помочь –
Она о жизни умоляла.
Но вдруг услышал вой волков
И кровь застыла в его жилах.
Его Химера вновь ожила,
И снова он убить готов.
Он из сестренкиного тела
Свой вынул нож и вытер кровь.
Поднялся на свое крылечко,
Решился на убийство вновь.
А призрак места не находит –
"Остановись!" – ему кричит,
Его тревога не проходит
И сердце бешено стучит.
Но паренек заходит в дом.
Там теплый ужин остывает,
И мать детей ждет за столом,
А дочь у дома умирает…
Заходит паренек с ножом,
С улыбкой мать его встречает,
Но что-то в сыне замечает:
Он зол и хмур, и кровь на нем…
"Ах, мой сынок! Ты ранен, милый!
И с рук твоих стекает кровь.
В лесу играл с волками вновь?"
И стала бегать суетливо –
Хотела раны залечить.
Но он от суеты устал,
Из-за спины свой нож достал.
Решился мать свою убить.
Она испуганно взглянула,
Не веря собственным глазам.
Из глаз скатилась вниз слеза.
Она к двери назад шагнула.
"Сынок, да что с тобой случилось?
Пришел таким ты злым домой.
Не зря сегодня кровь мне снилась.
Родной, решил меня убить?
За что? Ведь я тебя растила,
Кормила и читать учила.
Умела я тебя любить!"
Но лишь о стае думал парень,
Не понимал, что это мать,
Как мог на мать он нож поднять?!!
На сердце пал тяжелый камень,
И вот она шагнув к двери:
"Когда ты бьешь, в глаза гляди!
Тебя предаст твое зверье!..",
Но взмах руки прервал ее,
И нож вонзился прямо в сердце.
…Ему за все свой крест нести,
И мать промолвила: "Прости…"
Упала мертвой.
"Ах, что я сделал?" – крикнул он –
"Ведь это мать! Родная мама!"
Такая траурная драма
Предстала перед ним как сон.
"За что простить тебя, родная?"
Он бросился на труп в слезах –
"Ведь я, ведь я в твоих слезах
Застыл убийцей! Ты – святая!
Прости меня. Мне в ад дорога.
Тем лучше. В красочном раю
От скуки верно я сгнию
И съест меня твоя тревога.
Я не смогу смотреть в глаза.
Да будь я проклят!
Зачем мне жить, себя губя!?"
Так думал он, целуя мать,
Но что хотел он доказать?
Зачем пошел на этот грех?
Каких за это ждал утех?
"Ах, братья волки!" – вспомнил он.
"Да, я поведал ваш закон.
Теперь, как мы договорились,
Я брат родной ваш. Будет так!.."
Но волки только расступились.
Из стаи вышел их вожак:
"Ты смерть семьи своей поведал,
Свою сестру и мать ты предал.
Теперь нам братом хочешь стать?
Когда-нибудь и нас предать?
Ты жизнь прожил по лезвию ступая…"
И окружила парня волчья стая.
Спасенья нет. Расплаты пробил час.
Порою жизнь, как призрачный мираж –
Была, и нет ее. И смысла не найти,
Но каждому по жизни дано свой крест нести.
Кровавая луна меж тучами ползла.
Растерзанное тело колдунья там нашла.
И душу вынула, прокляв ее на веки,
Чем довершила волчий суд. Ради потехи
Дьявольской рукой вселила жизнь
В исчадье ада…
Теперь на ночи полнолунья,
Полночный призрак – паренек вновь оживает
И по проклятию колдуньи
Весь ужас того дня переживает…
Застежка