Когда не сложится все, а все звуки сложатся в непрерывную тишину, и когда ты напишешь мне, что ты устала, зачем-то начинать сначала и не забывать, и тебе безумно хочется спать, чтобы не возвращаться к себе, я напомню тебе о том, что было.
Тогда мой хрупкий, ломающийся голос полетит к тебе по проводам, а ты будешь переспрашивать отдельные фразы, рассеянно пытаясь вникнуть в суть.
Ты шепотом протянешь, что ты только что проснулась или заснула. И это будет ложью.
А я опять напомню тебе историю Одиссея и Пенелопы, я скажу тебе, что все это было не так, что на самом деле это не история об одиночестве, это не история о свободе, и уж тем более не история о любви.
Ты вяло удивишься.
Потом ты раздраженно отбарабанишь в трубку, что устала моих от притчеобразных историй, что тебе гораздо милее «Капитанская дочка», потому что там все проще и похоже на жизнь.
Я скажу тебе, что на сей раз история не будет притчей, что она будет просто так, потому что сегодняшним вечером я устала от правд.
А стоит ли этот телефонный разговор того, скажешь ты.
Я утвердительно кивну, мол, стоит, но ты не увидишь, и нетерпеливо перебив тебя, пытаясь наспех прикурить очередную сигарету, я расскажу тебе.
Что есть такой человек, вот уже сорок пять лет, как есть, но возраст – это же не главное, ты же понимаешь, любой человек, у которого есть жена, дети, любимая работа пытается вдруг среди всего этого найти себя и не находит. Помнишь, скажу я, как Мумии Папа отправился в лодке с хатифннатами в неизвестном направлении. Я не отвлекаюсь от темы, быстро проговорю я, просто я пыталась объяснить тебе, как это не находить себя здесь и попытаться найти в другом месте.
И вот у него случается такая ситуация: у него есть пара недель отпуска, а он в каком-то розыгрыше на работе побеждает, и ему дают путевку на курорт. На двоих, и он, конечно, позвал бы жену, но у нее работа и дети, а у него есть женщина, к которой он мог бы уйти, да не может, а тут такой шанс побыть наедине.
В самолете он чувствует некую вину перед женой и почти раскаивается, кроме того, его лихорадит и мутит, и хочется одновременно спать, напиться и обратно домой, и побыстрее долететь. Женщина держит его за руку, и он это понимает, но проклинает себя, потому что представлял себе все это совсем не так.
А потом посадка, он отходит в сторонку позвонить жене, дорога до отеля, тяжелый сон в номере.
Вечером они идут на ужин в ресторан, он держит её под руку, на нее оборачиваются другие мужчины, постепенно все забывается и запивается хорошим вином, а ночью он быстро засыпает после, потому что устал.
С утра она тащит его на пляж, он сопротивляется, потому что голоден и чувствует себя разбитым. Его манят уютные шезлонги в кафе на берегу пляжа, он несколько стесняется своего вида в плавках, к тому же быстро обгорает. Но вот она лежит на песке рядом с ним, потом поднимается и уходит купаться, а он смотрит ей вслед со странным чувством стыда, жалости и нежности.
Он легко проживает с ней дни, и особенно ночи, они ужинают в прибрежных ресторанчиках, он смотрит на нее и смеется с ней, и иногда ему кажется, что он ее безумно любит, особенно когда она берет его за руку на темных аллеях парка при отеле, или прижимается к нему ночами. Один раз он сказал ей, что не хочет возвращаться обратно, а хотел бы заблудиться с ней на необитаемом острове навсегда.
Ну и что, скажешь ты. Типичная же история. Ради этого стоило меня будить?
Пожалуйста, не перебивай меня, попрошу я.
Он повез ее кататься на весельной лодке, он хорошо и уверенно греб в открытое море, а она делала вид, что испугалась, что они заплыли так далеко. А потом у него заныли руки, плечи и, почему-то, колени, и подул ветер и она, замерзнув, накрылась полотенцем, а потом начался какой-то шторм, и ее тошнило, и он держал ее, опасаясь, что она упадет за борт.
Лодку в итоге перевернуло метрах в двадцати от берега, он пытался вытащить ее, тонущую не от бессилия, а от испуга, нахлебался соленой воды с песком и каких-то водорослей, его обожгла медуза, он некстати подумал, что она на самом деле нелегкая при ее то комплекции, видимо тяжелая кость. А потом они выползли на берег, ее лицо было перекошенным и совсем некрасивым, а он дополз до сухого песка, его трясло от холода и усталости, он хотел в горячий душ и в кровать, и выпить рюмочку коньяка на ночь. Она лежала в метре от него и захлебывалась плачем, а у него не было сил подойти к ней, потом же он дотянулся до нее рукой, погладил ее по плечу и сказал, что надо вставать и идти в отель.
Только вот отеля поблизости не оказалось, да и не оказалось вообще ничего, потому что это был просто небольшой островок в километрах пяти от побережья. Были какие-то слова и упреки, а потом они заснули на песке, дрожа от холода, под одним узким пляжным полотенцем.
Это же бред, скажешь ты. Их не могли там не найти. Были же какие-то люди на пляже, которые видели, что они не вернулись.
Их, конечно, нашли, скажу я, причем, меньше чем через сутки, и сразу же отвезли в госпиталь, где почему-то очень долго держали и обследовали, но ты торопишь события.
Они проснулись на этом острове от солнца, и он почувствовал усталость, а она, оклемавшись, начала собирать какие-то ракушки, чтобы приготовить их на костре, плела ему какие-то венки из травы и смеялась, что так здорово быть вдвоем на необитаемом острове и попыталась заняться с ним любовью.
Его кожа зудела от соли, он обгорел на солнце, от съеденных моллюсков болел живот. Ее поведение казалось ему истерией, он мысленно обругал ее, когда она притащила ему охапку травы со словами «ты только посмотри». Он кривил рот в улыбке и надеялся, что все это - дурной сон.
Когда они вернулись в номер отеля, он без сил повалился на кровать и притворился спящим. Ему не хотелось видеть ее, он чувствовал, что все это как-то нелепо и хотел поскорее вернуться домой.
Летом он поехал в отпуск с семьей. Он протестовал против жаркого побережья, но его жена настояла, говоря, что детям нужно море. Он бродил по берегу в шлепанцах, шортах и пляжной майке, разыскивая для детей необычные ракушки, а для жены уютные ресторанчики на берегу.
Подожди, а как же та женщина, перебьешь ты.
А что женщина, скажу я. Она, конечно же, позвонила ему в день их приезда, и пыталась дозвониться еще несколько дней, пока он, наконец, не решился взять трубку и сказать ей, что он ужасно много работы навалилось и перезвонит ей, когда освободится.
Ну а причем здесь эти чертовы Одиссей и Пенелопа, раздраженно спросишь ты.
Вовсе не при чем, отвечу я. Как ты думаешь, кто больше страдал, Пенелопа или Одиссей?
Конечно, Пенелопа, негодующе ответишь ты. Ведь она ждала его столько времени, пока он там где-то там плавал по моря, и так любила его.
Ответ неправильный, скажу я. Одиссей. Пока она жила наедине со своим ожиданием, болью и одиночеством, его носило черт знает где, и только небо было его союзником и врагом. И только оно видело, как иногда, пытаясь заснуть ночами на открытой всем ветрам палубе корабля, он вспоминал дом, и чувствовал нестерпимую вину за души тех, кого покинул там. И только небо знало о его жертвах и о том, сколько раз он обещал себе вернуться.
Каждый сможет умереть в муках ожидания, скажу я. А ты не пробовала стать Одиссеем?
Ты помолчишь несколько секунд для верности и повесишь трубку.
Я позвоню тебе по звенящим линиям в три часа ночи, в надежде нарваться на ответ. Но будут лишь длинные гудки, потому что тебя нет дома. Ты бродишь где-то в своих сновидениях и не хочешь возвращаться туда, где не ждут.