Темно-синее удлиненное, глухое пальто без пуговиц, без ворота. Ослепительно белый шарф. Круглая шляпа. Новые, черные блестящие полуботинки. Открытое, мужественное лицо бывшего спортсмена. Лет около 35. Он изменился. Глаза, глаза, они смотрели странно… Казалось, он не видел меня. Они смотрел куда-то за спину, метров за 20. Потом он пошёл в ванную комнату мыть руки, мыл долго.
Я сел в кресло и вспомнил тот день... В тот день мы ездили за травами.
Я видел его тогда единственный раз, мы поехали за травами. Она, он и я. Я показывал на карте, где есть нужная трава и мы ехали туда. Искали нужную траву. Не всякая трава позволяла себя сорвать. И мы её искали опять. Они хотели сделать подушки из трав… И он спрашивал, как я умею знать про травы, не видя их...
- Я не сделал её, - сказал он, - никто не делал. Ни я, ни жена, ни сын, - он говорил, и его глаза смотрели за меня. Он нервно раскачивал ногу и сжимал свои руки, как будто готовился к боксерскому поединку…
- Я прочитал четыре книги Верещагина за неделю, - сказал он с вызовом и посмотрел на меня снисходительно.
- И что? - поинтересовался я.
- Они не замечают, сколько грязи вокруг, - он посмотрел на свои руки. На них были красные пятна, похожие на «цыпки», но крупнее.
- Вы стали видеть то, что не замечают другие? - я внимательно посмотрел на него. Это деланная внимательность. Мне она, пожалуй, больше мешает, чем помогает. Но, всё-таки эмпатия, поддержка… Так, на всякий случай. Издержки гуманистической психологии.
- Да, да, они не верят мне, - сказал он, глаза его блеснули зло и улыбка исчезла.
- Что бы вы хотели сейчас от меня? – я чуть придвинулся к нему.
- Я хочу, как вы, делать подушку. И больше ничего, - он улыбнулся, промелькнуло лукавство, и он стал усиленно изучать свои руки.
- Я об этом думаю всё время. Почему вы можете составлять подушки. А я нет!?
- Вы хотите научиться делать подушки?
- И да, и нет. Я хочу их делать, как вы! - он с вызовом посмотрел в мою сторону.
- Что вам мешает?
- Не знаю –
- Будем пробовать узнавать? – улыбнулся я ему.
- Хорошо, хорошо, - закивал он и заулыбался во все лицо. Он стал похож на ребёнка.
- Я понимаю, зачем вы выбросили из ванны этот грязный фаянс. Но почему в окно? - взял я быка за рога.
- Они бы не согласились -
- Кто они?-
- Жена и сын. Они мне не верят и не доверяют! – его лицо снова приняло ожесточённое выражение.
- Что произойдёт, если вы научитесь делать подушку, которую ещё не сделали? -
- Они тогда будут верить мне. Как вам! – сказал он запальчиво.
- Ну, что ж, – мне ваш мотив понятен. Мотив к изменению. Будем работать? - я откинулся на спинку стула, и наступило долгое молчание…
- Если мир тебе не нравится, смени очки, - подумалось мне...
Я знаю, как работает мозг, я знаю, как люди ограничивают функции мозга, органически меняют его, чтобы увидеть мир таким, как им этого хочется. Мир не подчиняется никому из смертных, тогда люди меняют восприятие мира с помощью мозга. Хорошо бы это было реально и нормально. Этим я и занимаюсь – помогаю человеку реально воспринимать себя и мир, восстанавливая его мозг.
- Да-а - посмотрел я другим зрением, проблема нарисовалась сразу, – я назвал её Доминанта.
Доминанта исчезла через три занятия. Пять – шесть дней я наблюдал процесс восстановления работы участков его мозга.
Я целитель и психолог. Мой метод – разговор. А ещё, когда я смотрю, изменения происходят. И ещё нужно, чтобы мне говорили «спасибо». Всё просто.
Он приходил за 20 минут раньше и долго мыл руки.
Доминанта!? Фобия!?
Фобия оставалась. Доминанта исчезла, и её не было несколько занятий. Потом она вернулась - навсегда. Вернулось то, что я считал необратимо ушедшим. Это было то, что повергало меня в состояние беспомощности. Если бы он знал о моих переживаниях!
И странно ещё было следующее: Доминанта исчезала, когда он уходил и появлялась, когда он приходил снова. Я не мог понять. Возникало чувство неуверенности. Я применял всё новые методы. Мы по-новому смотрели на способы его существования. Рассматривали время и пространство. Уходили в глубокое прошлое на тысячи лет. Рассматривали будущее. Просыпались в сновидении и засыпали в реальности. Он восстановил все энергетические структуры, о которых никогда и не подозревал. Он избавился от всех болезней, которые могли быть только через несколько лет. Он освободился от заклятий, проклятий, сглазов, которые были актуальны на этот момент. Мы встретились и проработали программы, с помощью которых он должен был умереть. Он освободился от всех сил человечества, которые в этот момент были опасны ему. Он всё старательно выполнял.
Он делал всё! Доминанта была, когда он приходил. Когда уходил, её не было.
Я проверил её появление. Она появлялась у него утром. Он вставал в 5 утра. Она появлялась у него за час до нашей встречи – в 8.
У меня неплохой медитативный голос. Какие только я песни ему не пел?
Новый Милтон Эриксон! Но он уходил – Доминанты не было. Он приходил - Доминанта была.
Однажды он пришел в старой, рабочей куртке, руки помыл быстро.
Да, он где-то купил такую же именную кружку, как у меня. Только имя поставил своё – Николай.
Временами я видел, как он меня копирует. Взгляд, жесты – мне становилось неудобно, неужели я выгляжу таким смешным со стороны?!
Прошло три месяца. Он пока не работал. Он приходил ко мне, как на работу, всегда улыбаясь. Доминанта ни на йоту не изменялась. Она исчезала, когда он уходил и появлялась, когда он приходил. Симптомов фобии уже не было. Глаза стали смотреть нормально. Руки он уже мыть забывал.
Но, Доминанта!? Доминанта оставалась.
На этом последнем занятии. Я почему-то был зол. Я ничего не мог сделать со своей злостью. Я ему сказал, что чувствую злость и эта злость касается его.
- Ты не хочешь! - сказал я ему.
- Доминанта тебе нравится и живи с ней, хорошо? – сказал я.
- Если нравится, - живи с ней, с Доминантой или живи с кем-нибудь ещё!
- У тебя проблем уже нет. Хочешь ли на работу?! – и я выразительно посмотрел в его сторону.
Я знал, что он уже может составлять подушку из трав.
Он сел на кушетку, этот разговор происходил после медитации. Некоторое время улыбался, потом лицо его изменилось, стало виноватым и в тоже время жестким, он ощетинился. Встал, сделал шаг и надменным, жестким холодным голосом произнёс:
- Я был здоров через неделю. Я про себя всё понял. И руки мыл уже по инерции. Я перестал видеть «Только грязь». Но я не научился «быть как вы». Тогда я решил сохранять Доминанту с тем, чтобы наши занятия продолжались. Я обманывал вас, простите, простите... - лицо его приобрело плаксивое выражение. Он подошел ко мне, взял руку, сжал её, но не отпустил… Я хотел вернуть её назад, но это мне не удалось. Он стал сжимать её сильнее…
Что-то катилось по его щеке. Это слёзы и это правда, были слёзы…
Он сжимал мою руку и плакал.
Мне было жалко его и мне было больно.
Мне было больно, мне было жалко его…
И это продолжалось долго. А у меня сильные кисти. И ни одно мгновение я не думал сопротивляться…
Потом, наконец, он выпустил руку, посмотрел на меня и ясными, чистыми глазами ребёнка и сказал:
- Я хотел быть как ты и я теперь как ты!
Прошло полгода. Когда в очередной раз я приехал в этот город, то позвонил им.
Трубку взяла Она.
- У нас всё хорошо, Николай работает. Сейчас он занимается с сыном, позвать ли его?
- Скоро поедем в Португалию! Спасибо за подушки. Мы все здоровы. Николай, совсем как вы, занимается с нами. Спасибо, спасибо, спасибо… Позвать ли Николая?
- Не надо, зачем? - сказал я, - ведь он счастливый…