Смакуя забродивший морализм,
как урожая редкостного вина,
главенствует тщедушный механизм,
невежество всосав из пуповины.
Штрихами зарешеченных окон
он вписан в инородное движенье,
где черный ход стал лестницей на трон,
где неизбывно вероотчужденье.
Напрасно ль ваша занялась звезда,
глашатаи рожденных поколений
некстати, посторонние всегда,
свидетели трагичных измерений?
В утробном одиночестве вина
рождение клеймит пером доноса.
Но Истина важна иль не важна?
И нет для вас насущнее вопроса.
Шелков – не сыщешь, но зато – долгов
на десять жизней растянулся свиток…
Все ищет брешь кипение слогов,
находит – лишь условностей избыток.
2005