Колыбель ли это? Ангелы раскачивают гамачок; в гамачке – морячок.
Морячка по очереди оприходуют: пехота, артиллерия, военно-воздушные силы.
Чем приглянулся им так сей восемнадцатилетний крестьянски сложенный мужичок?
Однако, не его ли упругая попка объединит разрозненные элементы армии наподобье Аттилы?
Члены сената осыпают бриллиантами двужопых чудовищ с оглядкой на мальчиков-слуг.
Гладиатор ставит императора раком: я Родине-матери – брат и товарищ и друг.
Плагиатор жуёт промокашку, после – целует руки классику и сосёт его неповторимый, словно из гипса вылепленный, длинный и толстый член.
Классик – рассеянно кончает ему в рот и милостиво помогает подняться с натёртых колен.
Ангелы наблюдают и аплодируют стоя.
Аплодирующих ангелов наблюдает и регистрирует Гойя.
Гойю охватывает бес-причинно-на-следственная паранойя.
Императору, чьё лицо искажено удовольствием и болью одновременно,
Подносят персик, вымоченный в вине.
Выплюнув косточку, крикнет он: «Как же всё в мире нашем ёклмн-енно!
Ангелы небесные, несите меня к полному Ёклмн!»