Весенний ветер вертит колесо
В том заведенье, где господь хлопочет:
До хруста отутюжен горизонт,
И выстиран небес льняной платочек.
Скрипач, худой, как грешница в аду,
Освобождает скрипку из неволи,
Подташнивает злого какаду
От запаха мастик и канифоли.
И у колодца звякает ведро -
Там ожил организм из гуттаперчи,
Он в восприятьи водочно-спиртном
Вчера был непростительно доверчив.
Не спится ни жандармам, ни ворам
Под сладкое цветение сирени,
А населенье женское двора
Серьезное имеет намеренье
На солнце, под восторги детворы,
Казнить через повешенье тулупы
И выспренно о вечном говорить
С улыбкой обольстительной и глупой,
Что пенкой жидкой молоко кипит,
Что мальчик в белых гольфиках прелестен.
Что, если дворник завтра бросит пить,
То женится, и будет жить лет двести…
Все обретает глубину и смысл.
Смычок, трудясь над нервом скрипки, замер…
И в гавань, ловко огибая мыс,
Под алыми, как маки, парусами
Спешит корабль… И даже стрекоза
Любовью проникается к стрекозам.
Ах!.. Это все верченье колеса
В том заведенье, где господь завхозом.