Жечь зелёные листья и лепестки - самый простой обряд,
его не совершить, не спасти за тысячу лет.
Имя моему одному - огонь и зелёный цвет.
За три секунды сворачивается и распускается ветром прошлых по-за-веков
прощальный женский платок.
За три секунды вспыхивает и тонет остров-цветок по воле основ огня.
Три секунды вдоль побережья лежит и уже уходит зелёный стебель волны в моих огромных руках.
Океан слоится на лепестки, Тристан смеётся на лепестках, лепестки осыпаются в океан, аква-теум, миракулюм, лепестан, а нас уже перебрасывает в огонь.
От желтка и белка моего огня рождается травяной хлеб, ешь его, и будешь расти травой возле меня.
Я огнь, горящий внутри воды над воздухом и землёй,
рождённый жечь молитву, чтобы не спать в холоде и в дыму,
жить молитву как ледяную каторгу, пламенную тюрьму,
имени одного моего не сказать никому.
Об этом ни втайне ни въяве не говорят. Ни один не видит его в зелёном - кого? никого нет.
помоги мне вода, уноси меня тысячу лет подряд
от имени его моего,
потому что оно огонь и зелёный цвет.
Я нес реку, пока она меня проносила по дальнему бескрайнему дню,
и я не мог найти предела холодным россыпям, идолам, каменной зелени земляной,
она меня простила и вновь отдала под крыло огню,
я огнь, горящий в ночных лесах, на каждом пне, под каждой сосной,
внутри совы, в движеньях сырой травы.
Я орф, говорящий в бездомных псах, страх, открывающий ночью дверь.
Я зверь, я прах, гудящий непобедимым голодным гулом вечных пустых земель.
Это смертельно близко - снова спасёт вода, натекая, толкаясь в глаза и нос.
Она уносит до дна размытых, до дна любимых, плывущих косточкой кочевой.
Последний дождь в последний раз поднимается выше нас
неисчислимым дымом зелёного имени твоего.