Р О М А Н С
Любовь к таким
Не раз вела на плаху,
На трон,
В темницу, к схватке роковой.
К ногам таких
Без жалости и страха
Швыряли жизнь,
Как звонкий золотой.
Трещали копья и звенели шпаги,
К барьеру шли
Под бьющий в грудь свинец.
Таких
Сберечь бессильны были шахи,
Таких
Тайком водили под венец.
Таким
Слагали страстные романсы,
И серенады пели под окном.
С какой же ты картины Ренессанса
Сошла загадкой, тайною и сном?
Средь бела дня
Возникла как из пены -
Полувоздушною, полуземной.
И одурманил
Сразу запах сенный,
Пахнуло
Разнотравьем и весной.
Качнулся мир,
А может, я - так вышло,
Что вот свершилось чудо наяву.
Не исчезай,
Молил тебя неслышно,
И плыл в туман,
Куда-то в синеву.
А люди
Были равнодушно слепы,
Не вздрогнули, не вскинули бровей,
Хоть на глазах
У всех сгорал я в пепел,
И бог весть что творилось в голове.
Хлестали мысли
С точностью пощечин,
Что, даже пусть
Себе же на беду,
Я прокрадусь
К тебе во мраке ночи
И, как Парис Елену, украду.
ПРОШЕЛЕСТИ МНЕ СКАЗКУ
Ах, тополь мой,
Ах, друг мой старый,
Ты расскажи мне, не таи,
Как в поздний час
Влюбленных пара
Под ветви спряталась твои.
О чем они вдвоем шептали,
Попав к тебе в зеленый плен?
Быть может, об угасшей дали,
Или смешное обо мне?
А может, взяв в ладони локон,
Он был от счастья
Нем и глуп,
И у моих погасших окон
Коснулся мягко ее губ?
Прошу, пожалуйста, поведай
Секрет мне свой
В глухой ночи.
Пойму я шепот твоих веток,
Ты только,
Друг мой, не молчи.
Ты видишь,
Как сейчас мне туго?
Ну так не мучь и не тяни.
Или признанием, как другу,
Боишься боль мне причинить?
Молчишь...
Не снимешь с тайны маску?
Тогда, по-старчески скрипя,
Прошелести взамен мне сказку,
Давай, я слушаю тебя.
* * *
В трубах словно леших вой,
Ливень хлещет косо.
Ветер крепкой тетивой
В луки гнет березы.
В доме жутко и темно.
Дали между нами.
Что там буря за окном, -
На сердце - цунами.
Ж Е С Т О К И Й Р О М А Н
Твои морщинки знаю наизусть:
Вот эта - боль моя, а эта - грусть.
А рядом - мой очередной запой,
Повыше - просто грубым был с тобой.
Ведь все мои тревоги каждый раз,
С которыми я погрязал в чаду,
Ты принимала как свою беду,
И веером ложила возле глаз.
Но новый день надеждою мерцал,
И ты к нему вела меня, слепца.
И, словно губкой, кожею лица
Ты впитывала горе без конца.
Без сна порой,
Когда кружила ночь,
Ждала домой,
Ждала калитки стук.
Ах, Бог ты мой,
Ты так рвалась помочь,
А я, шальной,
Срывался в пустоту.
Сгущалась мгла -
Из пропасти влекла,
Хотя была
Ты нить, а я - игла,
И как могла
Меня ты берегла,
И стерегла
Свой непутевый клад.
А я, глупец,
В твой чистый лист лица
Бездумно, год за годом, без конца
Врезал
Морщинки-строки все больней
О жизни-бестолковщине моей.
Строка к строке -
Почти готов роман,
Ах, Боже, сколько ж дров я наломал.
Становится до крика страшно мне,
Что вымысла
В нем грамма даже нет.
И что теперь -
Хоть в стенку головой,
Все будет ни к чему, все будет зря.
Не вычеркнуть,
Не сгладить ничего,
Ведь рукописи даже не горят.
Гляжу и вижу, как роман жесток,
И сколько в нем
Совсем не нужных строк.
Мне остается лишь одно всего -
Оставить
Незаконченным его.
НА ОСТАНОВКЕ
Как за свое, за нос и щеки
Хватается мороз-проказник,
А у меня - как будто праздник, -
Вдруг соловей в душе защелкал.
На остановке ветра лютня
Звучит все больше неуютней,
И сумерки на плечи льют нам
Себя с метелью безрассудно.
Пусть
Свирепеет стужа к ночи,
И вьюга город атакует.
Мне хорошо! Ведь я такую
Тебя увидел среди прочих!
Вчера в тепле ты мне казалась
Родною дочерью богини,
Которой, как и должно ныне,
Ничто земное не касалось.
Была слегка высокомерной,
Судила все и вся бесстрастно:
Что - хорошо, что - очень скверно,
Что - бездуховно, что - прекрасно.
Теплом живое заморозив,
Ты все хлестала как о камень.
И разговор шел в серой прозе,
А не возвышенно - стихами.
Но здесь сейчас,
К толпе прилипнув,
Уже не та ты, что с Олимпа, -
Совсем обычная, простая,
Мороз тебя в тебе оттаял.
И будто век в тебе привычка
От холода терять дар речи,
И уж совсем по-человечьи
Ты щеки драишь рукавичкой.
Как растерявшийся ребенок,
Ты так доверчива, наивна.
Под завихрастым снежным ливнем
К теплу стремишься неуклонно.
Зачем тебе к теплу и зною?
Я разгадал великий ребус!
Ах, задержись чуть-чуть троллейбус,
А ты побудь еще земною...
Пускай идет не все по планам, -
Надежды бы не гасли свечи.
Дай Бог мороза, не тепла нам, -
Любимых чтоб очеловечить.
У ТВОЕГО ПОРОГА
Стою на лестничной площадке,
Унять волненья не могу.
Смотрю на дверь, на две девятки,
И тянется рука к звонку.
Нет, я в квартире этой не был,
Но представляю: ты - одна,
Метнешься в кресло от окна,
И вновь к окну, как птица в небо.
Сынишку, знаю, из детсада
Сегодня раньше забрала,
И к маме на ночь увезла ты,
Сказав, что важные дела.
И вот палас рывками меря,
И подавляя тяжкий вздох,
Ты ждешь звонка, но я уверен, -
Застанет он тебя врасплох.
А я все медлю, размышляя.
Ведь если, давит мысль, приду,
То будто что-то украду
И у тебя, и у себя я.
Как странно все же, окрыленно
Спешил сюда как только мог.
И вот, как провод оголенный,
Боюсь теперь задеть звонок.
Еще не поздно на попятный
Уйти, сомнения дробя,
Чтоб утром не было досадно,
И глаз не прятать от тебя.
Да нет, я в общем не робею,
Но в горле чувствую комок.
Уйду, уйду, твержу себе я,
И... нажимаю на звонок.
* * *
Ничто не вернуть, не исправить.
Уеду. Прости. Не могу.
Но знаю, что все-таки память
С собою захватит в тайгу:
И город, шумящий как улей,
И ливней косых пенный след,
И темные ночи июля,
И глаз твоих ласковый свет.
О П О З Д А Л
Готов был так, а не за мзду,
Смеясь, сорвать с небес звезду,
И россыпь Млечного пути,
И всё тебе преподнести.
И веру в тысячу удач,
И силы - беды все снести,
Надежных пристаней в пути,
И свет в окне
В метельный плач.
Тебе одной –
Весны набат
И летний зной,
И листопад,
И птичий гам,
Восход, закат,
Всё, чем пока
Мой мир богат.
И семицветные мосты,
Висящих радуг в высоте,
И пестрой осени холсты,
И танец солнца на воде.
И свежий ветер, что в лицо,
И рук щемящее кольцо,
И небо это, что венцом
Висит над миром и крыльцом.
Но как всегда - я опоздал,
Подарена уже звезда,
И небо с ветром вслед за ней,
И Млечный путь,
И свет в окне...
Тобою - мне...
П О Е Д И Н О К
Тебя люблю не я,
А мой двойник -
Моя совсем слепая половина.
Но вот -
Конец терпенью, в этот миг
Я налетаю на него лавиной.
Из горла
Рвется с хрипом дикий крик,
От страха за себя
Готов взбеситься.
Но робкий
И послушный мой двойник
Вдруг начинает
Нервничать и злится.
Его терзаю, я его давлю,
Простреливая взглядами своими.
А он, глупец,
Твердит одно: люблю!
И повторяет
Снова твое имя.
От бешенства
Я сам не свой уже,
Я до предела
Взвинчен и раскручен.
Который раз на этом рубеже
Его со злом
Швыряю прямо с кручи.
Но он
Все так же крепок и силен,
Энергии
В запасе - целый ворох!
Атака глохнет,
Натиск оттеснен, -
Мой враг родной
Взрывается как порох.
Его удары
Сыплют точно в цель.
И вот уж я, на драки эти падкий,
Едва стою, меняюсь я в лице,
Еще чуть-чуть,
И лягу на лопатки.
Хриплю я,
Задыхаясь от возни
В жестокой этой
Родственной забаве.
Ах, устоять бы!
Только, черт возьми,
Плююсь уже ненужными зубами.
Но вновь мой верх,
Без жалости луплю,
Хлещу под ребра я его,
Не целясь.
А он
По-прежнему твердит: люблю! -
В ответ круша,
Кровавя мою челюсть.
Я в крайности бросаюсь,
Только чтоб
Сломить его
И опрокинуть наземь.
Но мой двойник -
Неугомонный жлоб -
От чувств своих
Совсем теряет разум.
И каждый день так -
Рубимся с плеча,
Да толку-то -
Толчем лишь воду в ступе.
Ведь ровный счет пока,
Опять - ничья,
Мы к поединку
Завтра вновь приступим.
ТОПОЛИНАЯ УЛИЦА
Осень, брызнув красками,
Листья закружив,
Шла путями вязкими
Без затей и лжи.
И пылала длинная,
Радость не тая,
Эта тополиная
Улица твоя.
В закутке намеченном,
На глазах у звезд
Падала на плечи мне
Ночь твоих волос.
Черный вечер чарами
Все огни тушил,
Растворял с печалями
Сумерки души.
Темнотой сильней еще
Нас оберегал,
Звал к мечты синеющим
Райским берегам.
Но попробуй только вот
Разберись теперь,
Как в просторы горького
Распахнулась дверь.
Снова с краской носится,
Листья подпалив,
Рыжая художница
По холсту земли.
По рассвету вешнему
Тополя скорбят,
Все вокруг по-прежнему,
Только нет тебя.
Наши встречи прошлые -
Край волшебных снов.
С памяти рву шторы я,
И встречает вновь
Сентябрем палимая,
Грусти не тая,
Эта тополиная
Улица твоя.
П Р Е Д Ч У В С Т В И Е Л Ю Б В И
Я даже не понял:
Во сне, наяву ли
Мелькнула,
Иль мне показалось лишь так,
Ты то ли в тумане
Проснувшихся улиц,
А может быть,
На мирозданья мостах.
Но знаю одно:
Поманив, ты исчезла.
До самых моих
Сокровенных глубин
Впиталась, вкололась,
Проникла, пролезла,
Не зная кого, я уже полюбил.
Тебя на скрещенных
Мечах перекрестков,
На копьях проспектов
Пытался найти.
В витринах
И солнечных стеклах киосков
Расплывчатый лик твой
Был светел и тих.
В цветущих аллеях
Неистово рыскал,
И в шорохе листьев
Шум платья ловил.
Глаза твои
Видел в искрящихся брызгах,
Певучий ручей
Твои волосы вил.
Метался безумно
В порту, на вокзалах,
В рядах тополиных
Ловил твою тень.
Тебя я искал
В переполненных залах,
В тиши храмовой,
В площадной суете.
Мне сумрак
Твои вырисовывал брови,
И грезились
Контуры плеч по ночам.
Мерещился в дреме
Неясный твой профиль,
Я в хохоте сотен
Твой смех различал.
Но, вроде мелькнув,
Ты опять невидимкой
Была то вдали,
То как будто близка.
То снова из дали,
Подернутой дымкой,
Манила к себе,
Запах роз расплескав.
* * *
Опять
Себе не нахожу я места,
И в горле
Вязнут песни и слова.
Черемуха
Мне вовсе не невеста -
От горя
Поседевшая вдова.
Ты далеко.
Не очень, скажет кто-то,
Две сотни верст
Меж вами пролегли.
Да - так,
Но словно ты за горизонтом,
Как будто
На другом краю земли.
Здесь буйство красок,
Половодье света
Фантазию любую раздробят.
Такое солнце
В мире моем этом,
Но что оно мне,
Если нет тебя.
Голубизною
Пропитались дали,
Май-чародей
Горазд на дар чудес.
Теплынь
Свои раздаривает шали,
Но без тебя
Я леденею здесь.
* * *
Ах, дай, Господь, обманутым не быть -
Мир станет сразу мерзким непривычно,
И трудно будет снова полюбить
Из страха быть обманутым вторично.
У Н О Ч Н О Г О О К Н А
К тебе так спешил я,
И вот - у окна,
Оно мне - Джоконда.
О страсти такой
Не поведали нам
Ни Купер, ни Лондон.
И что там Шекспир
С передрягами драм:
Ромео, Джульетта.
Пятак дореформенный
Только я дам
За свежесть сюжета.
В нем все - от канвы
До строки концевой, -
Привычно, как в доме.
Поклонник, как я,
Ведь не снился самой
Сикстинской мадонне.
Я знаю, что ты
От меня ждешь давно
Безумства, отваги.
Конечно, я б запросто,
Мне все равно,
Но нету вот шпаги.
Да и конструкции
Нынче не те -
Бетон и железо.
Вон и балкон
На какой высоте,
Куда ж я полезу?
И мне остается
Одно лишь сказать
Тебе и знакомым:
Любовь я свою
не могу доказать,
Она - аксиома.
ВСЁ НА СВОИХ МЕСТАХ
...Но продуман
Распорядок действий...
Б. Пастернак
Ни ты сама,
Ни холод встреч последних
Души мне
Всколыхнуть так не смогли,
Как этот вечер
В россыпях осенних,
Плывущий
В океане неба клин.
Клин журавлей
Курлычет с поднебесья,
Что мир наш - мед,
И в то же время - яд,
Что не один
Такой несчастный здесь я,
По-своему
Несчастны все подряд.
Система мира вечна,
Как ни бейся,
Но мы всегда
Найдем кого клеймить.
Давно продуман
Распорядок действий,
И нам его
Никак не изменить.
Что всех
Всегда ловили в свои сети
Любовь,
Измена, ложь и клевета.
Нет
Старого и нового на свете,
Все
Остается на своих местах.
Что все - момент,
И что момент - не вечен,
Любовь и жизнь -
Как хрупкое стекло.
Пройдет и он,
Щемящий душу вечер,
Как и твое
Последнее тепло.
* * *
Кончаются
Сонеты и сонаты,
И иссякает всякий диалог,
И свет свечи не вечен,
И когда-то
К концу приходит
Актуальность строк.
Но пусть хоть что
Гарцующие годы
Посеют
В наших душах и сердцах,
Ты будешь
Песней для меня без коды,
Ты будешь
Разговором без конца.
В Е Ч Н Ы Й Т А Н Е Ц
Помнишь танец самый первый
В сельском клубе новом?
Слева - парни-кавалеры,
Каждый был взволнован.
А вдоль правой стенки - дамы, -
Местные девчонки:
Бусы, туфли с каблучками,
Завлекалки-челки.
В заведенье этом милом
Был я странно скован,
А в тебе такое было -
Ну почти Ростова!
Из угла, как заведенный,
С радиолы рвался
Звук пластинки принесенной
С позабытым вальсом.
То краснея, то бледнея,
Робостью терзаем,
Через зал пошел к тебе я,
Словно на экзамен.
Первый шаг, как был он труден,
Но уже, туманясь,
Зал пропал, исчезли люди,
Только мы остались.
Мы одни с тобою в мире,
Во вселенной были.
И рука в руке поплыли
В дали голубые.
Круг за кругом, круг за кругом!
Ах, ты юность, юность!
В зал к своим друзьям-подругам
Больше не вернулись...
Где ж теперь та деревенька,
Парни те, девчонки?
Клуба нет уже давненько,
И не в моде челки.
Ну а мы с тобой все кружим
На судьбы бульварах,
И нет-нет да очень нужен
Звук мелодий старых.
И сегодня вне покоя
Повторяю снова:
Что-то есть в тебе такое,
Где уж там Ростовой!
* * *
Ты что-то не смогла, и я не смог.
И вот итог -
Сковавший нас ледок.
Пока он слаб,
Пока еще не крепок,
Давай
Не будем безрассудно слепы,
И извлечем из этого урок.
Ведь если наш
Благоговейный трепет,
И душ волненья, и улыбки глаз
В себе
Мы напрочь заточим, как в склепе,
То будет
Только равнодушный лепет,
Которому не ранить сладко нас.
Ты что-то не смогла, и я не смог.
Так сядем же спокойно
И рассудим,
Что задремало в нас -
Давай пробудим.
Родными стать -
Немалый нужен срок,
Чужими -
Часа даже много людям.
Не отдавай же
Предпочтенья точкам,
Уж лучше
В многоточье верить слепо.
Иначе от любви лишь оболочка,
Холодный оттиск,
Равнодушный слепок
Останутся на долгие года.
Любое промедленье,
Проволочка
Грозят наростом пустоты и льда.
И этот лед
Все будет полновесней,
Он сломит нас, пустив на перекос.
Чем пропасть
Шире, глубже и отвесней,
Ведь тем труднее перекинуть мост.
Ты что-то не смогла, и я не смог.
И вот итог -
Сковавший нас ледок.
Попробуем на сердце опереться,
Тогда поймем,
Что некого винить,
И первый лед, ломаясь, зазвенит,
Как клавиши,
Расплескивая скерцо.
* * *
Сонный сад,
Где опять тебя встречу,
Мягким светом волшебно залит.
На ветвях тополиных
Весь вечер
Месяц светлой сережкой висит.
Он не виден другим,
Ну а мне-то,
Мне рукою подать, - чудеса!
Нынче решкой упала монета, -
Знак того,
Что мне ждать полчаса.
Полчаса -
Это вечность, не смейся.
Ждать напрасно - гораздо смешней.
Но не зря же
Здесь умница-месяц, -
Знает, где и кому он нужней.
Значит,
Жду я не с моря погоды,
И звезда моя не сорвалась.
Ты придешь,
Но не с главного входа, -
Стороной от назойливых глаз.
Тополек,
Что раскидисто скроен,
Нас укроет,
Как полог шатра.
Ну а месяц уйдет, он ведь скромен, -
Нас оставит одних до утра.
Не узнает
Вовек третий лишний,
Где растопчем алмазы росы,
И что самыми светлыми в жизни
Станут эти ночные часы.
Не ищите,
Прохожие, месяц,
Ночь-колдунью в проказах виня.
Зацепившись за тополь,
И свесясь,
Он сережкой горит – для меня.
И Н Н О Ч К Е
Сверкающая юности карета
Распряжена
Давно полетом лет.
Она осталась где-то в зное лета,
Где было все
Таким теплом согрето
Беспечности и чуда на земле.
Где
Хороши и свежи были розы,
И было все
Поэзией - не прозой.
Но вот
Уже другие годы-кони
Влекут,
И круче к осени все клонят
Поблекший зрелости кабриолет.
Земля
На четверть века постарела,
Но что с того,
Она - светла, щедра.
И первый снег
По-прежнему несмелый,
И сыплют
Так же ливневые стрелы,
А в небе те же звезды -
Ночи бра.
И что б ты там себе
Ни говорила,
Судьба добра, она не подарила
Тебе друзей,
Которых не созвать бы,
Да и к серебряной
Твоей поре и свадьбе -
Еще пока ни нитки серебра.
Не важно,
Сильной ты была иль слабой,
Ведь главное -
Смогла все перенесть.
И счастлива должна быть
Тем хотя бы,
Что на любых
Житейских всех ухабах
Ты сохранила и любовь и честь.
Что для кого-то
Ты всегда любимой,
Необходимой и неповторимой
И в юности
Сверкающей карете,
И в зрелости
Шальном кабриолете
Была одной-единственной,
И - есть.
Но, может,
Скоро уж по нашей трассе
Лошадки так устало задробят,
И в старости
Разбитом тарантасе
К седой зиме,
Где путь в снегах неясен,
Потянут нас , натужено хрипя.
Но если бы
Судьба явила милость,
И чудо
В этой жизни повторилось -
Пройти нам вновь
От света и до тени, -
Без колебаний я и без сомнений
Опять бы
Выбрал спутницей тебя.
* * *
Солнце зацепилось
За макушку ели,
Потеряло силы,
Сходит еле-еле.
Ну, а ты царевной
Обещала свято
Выйти за деревню
В поздний час заката.
Ждать - не та услада,
Чтобы исходиться
Смехом до упаду,
С песней веселиться.
Первый раз жалею,
Что я не волшебник.
Я бы к этой ели
Подошел по щебню,
Чтоб уйти от света
Мне в пору ночную,
Я бы солнце это
Опустил вручную.
* * *
Рано утром опять
Ты спешишь как всегда.
Я смотрю тебе вслед
Из окошка молчком.
И, лучась, в этот час
Пробуждается даль
От токкаты твоих
Небольших каблучков.
Ты опять и опять
Снишься мне по ночам
То холодной звездой,
То фонтаном тепла.
Я бы выкрал тебя,
На край света умчал,
Если б ты все еще
Не моею была.
Н А В А Ж Д Е Н И Е
В глазах твоих -
Столетий прошлых тени,
Таинственные призраки морей.
В них силуэты зыбкие растений
И мачты затонувших кораблей.
Планет чужих угасшее светило,
И в зарослях кораллов
Вместе с ним
Обломки
Всех веков с налетом ила,
Останки
Каравелл и бригантин.
Бездонность вод
Морей далеких, южных,
Застывший мир
В безмолвной глубине.
И Атлантида в россыпях жемчужных
И с тусклым цветом золотых монет.
Упавший в бездну пояс Ориона
И отраженье Южного Креста,
И, погребенный с Северной Короной,
Загадочный сиреневый кристалл.
И сам Нептун
С сверкающим трезубцем
На страже царства призраков веков,
И только что
Погибшие безумцы,
Дерзнувшие
На тайну вечных снов.
Пришел и я,
Без грохота и звона,
Мечтая о блаженстве и тепле.
И я проник
В мир глаз твоих бездонных,
И, как другие,
Сам попался в плен.
Я шел к тебе,
Унять надеясь смуту
В душе моей, и ты меня влекла,
Но, паутиной чар твоих опутан,
Теней и призраков пополнил клад.
Как умирают
Призрачные звуки,
В морях ночных пугающие нас,
Так я умру,
Умру, раскинув руки,
На темном дне
Твоих зеленых глаз.