Я вдруг представил Царское Село,
Дворца барокко, бал Екатерины.
При ней, как тень, возвышенный Орлов,
Оглядывает зал поверх голов,
По стенам верные двору гардамарины.
Как снег и золото на бледно-голубом,
Всё выдаёт творение Растрелли.
В пенаты царские пробравшийся тайком,
Я любовался в сумраке свечном,
Смешеньем блеска, тайн и акварели.
Полвека сдуло искрами с костра,
В соседнем здании придворного Лицея.
Вдали от игр царского двора,
Был слышен скрип гусиного пера, -
Рождался гений русского Орфея.
Балы, приёмы, роскошь, хрустали.
В вине смешалась проза со стихами.
Вуаль, кареты, слёзы, миткали,
И вдруг мелькнула в танце Натали,
С причудливыми, тонкими кудрями.
Как будто чёрт тасует и сдаёт,
Краплёный туз захлопнет чью-то дверцу.
Кому-то путь лежит на эшафот,
Кого-то на скаку, кого-то влёт,
Кому-то повезёт - и прямо в сердце.
Атланта.