Седой Есенин, облысевший Пушкин
И Лермонтов с изогнутой клюкой
Зашли в трактир – на дружеской пирушке
Поднять стакан морщинистой рукой.
И Пушкин молвил: «Пуля миновала,
Давно закопан и забыт Дантес,
А вот явлений музы страшно мало,
А те, что есть, годны для поэтесс».
Есенин усмехнулся и прошамкал:
«Я был в петле, да лопнула петля.
Теперь пишу торжественно и жалко,
И с белых яблонь все не дым, а тля!»
А третий бормотал краям стакана:
«Изломан мой с отделкою кинжал.
Бегут стихи легко, как тараканы.
Мартынов пал, а Мцыри – убежал».
Три старика, три выживших поэта
Брели домой в космической тоске,
И плача, клянчил мелкие монеты
Безногий Маяковский на доске.