Под сверканье синих молний и под грома перекаты,
под дождя звенящий шелест и под ветра завыванье
упивались мы Любовью.
Были нынче мы с тобою, как два пламени пожара,
раздуваемого ветром, что зажгли со страшным треском
стрелы бледно-синих молний.
Вспыхнув радостно-игриво, разгорались всё сильнее,
и уже через мгновенье всполыхнули неуёмной
и неукротимой страстью.
Точно огненные змеи, мы с тобой переплетались
обнажёнными телами, расходились и сходились,
и друг друга обжигали, и друг в друге растворялись.
Грянет гром – мы содрогнёмся, не от страха, а от страсти,
от Любви Земной Священной, проникая в суть друг друга,
извергаясь, источаясь бурным смешанным потоком.
И в очах твоих бездонных отражались вспышки молний,
точно в раковинах жемчуг, точно звёзды в поднебесье,
точки глаз твоих светились.
И слилось дыханье наше с шумом бешенного ливня,
что хлестал листву деревьев серебристыми струями
и поил собою Землю.
И сливались наши стоны со стенаньем громким ветра,
что носился над Землёю, безпрестанно завывая
заунывно и тоскливо, бесконечно одиноко.
И сплелись крестом Даждьбожьим наши ноги, наши руки,
ярко-огненной кувшинкой стали два горячих тела.
Ты меня в себе сжимала нежно, ласково и крепко
и держала и ласкала, до тех пор, пока я с криком
не извергся знойной лавой, опалив твоё Начало.
Мы кружились, извивались, выгибаясь, вновь кружились,
содрогались конвульсивно, как от судорог предсмертных.
Крики, стоны, вспышки молний, громовые перекаты,
шум дождя и всхлипы ветра, наши дикие движенья –
всё спаялось воедино.
Всё сильней ревела буря и всё жарче распалялись
мы в Языческом том Танце. И сквозь грома перекаты,
сквозь сверканье синих молний, сквозь дождя звенящий шелест
и сквозь ветра завыванье слышал я, как нас с тобою,
наш обряд Любви Предвечной громовым небесным гласом
сам Перун благословляет. Всё сильней ревела буря!
И реветь не перестанет…