РЕКВИЕМ
Симфоническая поэма
Спать не может от боли эта земля…
Не могут от боли уснуть мертвецы,
что в этой земле погребены.
Младенцы в раненной этой земле
не могут уснуть и видеть сны.
Чтобы крики и стоны младенцев этих не резали слух,
ты по ночам к ним должен быть сердцем глух…
***
О Боже!
О Боже!
Спать не может от боли эта земля –
всё ещё запах пороха витает над ней в облаках…
… Явью станет однажды утром
сон этой земли… А пока
спать не может от боли эта земля.
На глазах у её сыновей
сон земли пулей пронзён...
Если сыновья земли пулями сражены,
не спится этому краю.
Если расстреливают сынов раненной земли,
умирают они...
но надежда не умирает...
***
Беженцы...
Беженцы...
Бе-жен-цы...
Куда, куда волочат, о мой Бог,
этих беженцев-горемык,
в поту, в крови, в тумане,
как в мареве, мираже-обмане...
Маленькая,
худая женщина,
с глазами огромными,
огромными на удивление –
от усталости, от жажды,
от голода,
от горячечной дрожи,
от скорби, горя,
от злобы, что её гложет,
от страха голодной смерти,
что вот-вот подкрасться может,
она едва волочит
тяжелые, как жернова, ноги...
Еле ноги волочит, хромая, –
отстаёт на шаг,
другой,
третий...
Уши зажимает...
Приклад автомата Калашникова
по голове её бьёт –
горячая кровь из виска
льётся, струится,
на волосы, лоб течёт,
на пот у неё на лбу,
льётся, по лицу струится –
со слезами мешаясь. Вот
она поднимает руки,
будто зовёт кого-то,
за что-то ухватиться хочет –
руки скользят всё мимо...
Штык жжёт огнём её спину...
На женщину, умирающую на пыльной дороге,
дьявольским взглядом смотрит убийца-мужчина...
Посмотрел, посмотрел этим взглядом...
Сквозь зубы гнилые сплюнул
и побежал,
к удаляющемуся отряду
подлетел весь в поту.
У другого солдата-убийцы
попросил сигарету...
Он не был курильщиком,
но курил иногда при этом...
***
Боже, тайну мне эту открой –
старуха, подобная тени,
шла и тянула луну за собой...
Мертвецы, мертвецы, мертвецы, мертвецы...
с выколотыми глазами,
с отрезанными кистями, с отрезанными руками,
перерезанными горлами,
встретившие пулю...
Пули у них в висках,
в ногах,
в спинах,
пули в сердцах...
Золотые зубы
выдернуты клещами,
пальцы отрезаны,
брошены в ранцы –
вместе с обручальными кольцами.
Младенцы, задушенные, как голуби,
беременные женщины,
с распоротыми штыком животами –
Боже, тайну мне эту открой –
старуха, подобная тени,
шла и тянула горы за собой...
***
Человек угасал...
Своими глазами огромными,
огромными на удивление,
ничего не видя, смотрел он,
смотрел на небо.
Не видели его глаза,
не слышали уши ничего,
только пламенела
его грудь,
горели губы его.
Вдруг, как виденье, как сон,
померещилось ему дерево –
над деревом
плыли красные облака несмело,
из-за красных облаков
красная луна глядела...
Пламенела
грудь, горели губы его.
Его сердцу нужен был дождь и покой,
дождь...
Эх, дождь пошел бы, только и всего.
Или пусть смерть придет поскорее,
обо всём поможет забыть...
Старуха, подобная тени,
шла и тянула смерть за собой.
Вдруг остановилась она,
и лишь остановилась старуха,
смерть, взглянув на неё, остановилась тоже. Тогда
на небе зажглась
доселе никем не видимая
красная звезда...
Руки дрожали у старухи,
обернувшейся на звук, достигший её слуха.
Наклонилась и осветила лицо раненого луна...
Старуха наклонилась и посмотрела
на лицо раненого,
наклонилась и посмотрела она
раненому в глаза.
Раненый, не видя ничего,
смотрел на красное дерево.
Над красным деревом
плыли красные облака размеренно.
Луна снова наклонилась и осветила
лицо раненого.
Снова взглянув, старуха
у раненого в зрачках увидела
пару красных звёзд судьбы.
Что-то тёплое
в сердце старухи
шевельнулось будто бы...
Раненый вздохнул тяжело:
О Аллах, дождь пошли,
пролей дождь, о Боже!
Но не лился дождь всё же –
старуха, подобная тени,
плакала беззвучно.
Красную тайну хранила на небе
красная луна в красных тучах...
***
Пока ещё спит младенец
в своей деревянной колыбели,
на солнцем освещённой постели.
Если младенец, сегодня появившийся на свет,
не задохнётся в пелёнках,
от болезни,
от голода не умрёт,
Завтра
в мир человек придёт.
Сегодня
пули подлецов носятся над этой землёй,
та-та-тата-та – пуль полёт...
Спи, мой малыш, пока ещё спи,
спи пока в колыбели своей.
Где-то в окопах, прямо со смертью рядом,
охраняется сон людей.
Младенцы родятся на этой земле
после гибели их отцов в бою...
Матери называют
именами отцов-шахидов малышей.
Матери увековечивают,
принимают честь, достоинство своих уже
ставших шахидами мужей.
Хорошо, что есть воспоминания,
хорошо, что воспоминания не оставляют человека,
хорошо, что со смертью человека воспоминания о нём не умирают...
***
Эти пограничные столбы
словно надгробья стоят.
Под каждым столбом пограничным
спит неизвестный солдат...
Спи, мой малыш, пока ещё спи,
твоё место завтра, может,
будет в окопе, как в колыбели было когда-то,
младенец, родившийся сегодня,
завтра станет солдатом...
***
Надежда на завтрашний день есть,
сыновей, что матери родят, не счесть...
перевод Ниджата Мамедова