* * *
Уже ненастных дней не ждали,
кто повелел Борею: «Дунь!» –
и ледяные ядра пали
на ошарашенный июнь.
И все, что здесь роилось, пело,
о чем зимой скучалось мне,
что, прорастая, жить хотело -
запропастилось в белой тьме.
В остывшем доме человечек
укрылся стареньким пальто,
но била дрожь от слова «вечер»,
что не разделит с ним никто…
В его нахмуренном окне
застряла туча роковая,
и мерзнет солнце в вышине,
моим отчаяньем пылая…