Не осуждай, я скуп на обещанья,
Но обещаньям верен до конца...
Горит ладонь от нашего прощанья,
Ладонь, касавшаяся твоего лица.
Кочевник я, мне чуждо постоянство,
Но, в прошлом весь, я памятью живу,
Она меня сквозь время и пространство
Ведет к тебе, и будто наяву
В распахнутых губах для поцелуя,
В ресницами пришторенных глазах
Твоих неосязаемо живу я.
Так с кроткою молитвою монах,
Смиренный, вдохновенный, отрешенный,
Живет воображением в раю.
Как на икону, я, завороженный,
Молюсь на фотографию твою.
Под пальцами, отвыкшими от ласки,
Проступят вдруг знакомые черты.
Но - нет тебя, и блекнут мира краски,
И я теряюсь в бездне пустоты.
Приходит ночь. Как в мрачном подземелье,
Один плутаю в черно-белых снах
Сомнамбулой. И утро, как похмелье,
Холодным поцелуем на губах
Проявится - объятья вурдалака.
И пот, как кровь, струится по щеке...
Последняя бродячая собака
И та скулит, тоскуя по руке,
По поводку, по будке у сарая,
По запаху смолы от шалаша...
И нет страны, и нет такого рая,
К которым так привязана душа!