I.
Стой! По миру в различных краях
Опечаленный голос друзей.
Никого, никого не щадят
Террористы у края смертей.
И взрывались когда-то дома,
И машины горели огнем,
И уносят любовь и тела
Террористы, молча ни о чем.
Неужели уже никогда
Не услышим мы громкое «СТОЙ!»,
Отозваться не сможем. Беда
Постучалась, она за тобой.
Ты опять промолчишь в этот раз?
Ну, оставь же свой страх для других,
Ты уверовал в призрачный час, -
Но спасёт ли он от чужых?
Ты, меняющий жизнь на рассвет,
Ты уверен, что завтра твой день?
Ты опять промолчишь мне в ответ –
Голосуй же, держи бюллетень.
Наконец-то ты крикнешь судьбе:
«Окаянная, Стой же ты, стой!»
И ответит вдруг эхо тебе:
«Стой же, ты, стой, стой же ты, стой, стой…»
II.
«Емельянов Денис» здесь лежит.
Он с другими в метро проезжал,
А какой-то простой экстремист,
До безумья об этом мечтал.
Лишь печальное «зря, ни за что»
Разносилось ветрами в душе,
А вина господина «Никто»
Так читалась на чьем-то кресте.
Их не мало, не наших крестов,
Расставленных чьей-то рукой.
Пониманье настанет без слов:
Смерть идет, торопясь за тобой.
И? Ты снова цинично молчать
Собираешься сидя в стенах?
Глухота помогает лежать
В раскуроченных бомбой местах.
Из последних же сил прокричи:
Что б услышали все: «Стой же ты, Стой!»
И не бойся, что кто-то в ночи:
Вдруг ответит тебе: «стой, стой, стой!»
III.
Самолеты летели, не зная куда,
Ведь ты тоже в них мог бы лететь,
И? Ты снова смолчишь в никуда,
Не взирая, что мог умереть?
Ты надменно смотрел на холмы
Обвалившихся стен суеты.
Не кричал ты «Постой». У судьбы
Положил дорогие цветы.
Но у них не остался твой взор,
Ты надменно пугался руин:
Отвернувшись, забыл про укор
И остался с собою один.
В них наверно кричали тогда
Стой же, ты, стой же, ты, стой, стой, стой!
Что бы слышно было всегда
Отголосок судьбы и эхо «постой!».
IV.
А в Беслане, в Беслане беда
Проскользнула сквозь пальцы детей.
Вспоминаю как штурмом тогда
Вырывали у смерти людей.
На могилах Беслана цветы –
О молчанье твоем говорят.
Коридоры надежды пусты –
Опечаленно люди молчат.
Бесланские дети, поставим свечу,
Разожжем невечный огонь,
Ты не крикнешь, и я промолчу,
Про безумную дикую боль.
Тереблю себе разум порой
Как так сталось, что люди слепы,
Что случилось со мной и тобой:
Мы правдивой не знаем тропы.
Раздаётся у самых руин
Опоздалое эхо «постой».
И над плесенью школьных равнин
Раскричались ветра: «Стой, стой, стой».
V.
А в Британии смерти опять,
А ты помнишь когда-то тогда
Ты выбрал себе: «промолчать,
Не со мною случится беда».
А ты помнишь, стеснялся сказать,
Что с тобою идет экстремист?
Я не верю, что ты умирать
Был готов как тупой пессимист.
Из могилы твоей узнаю
Столь знакомое: «стой же, ты, стой!»
Ты убит, но я прокричу:
Экстремисту «постой же, постой!!!»