Волонтеры забвения,
барабанщики мертвой мечты,
мы друг в друга словами
палим, словно из кулеврины,
соловьи от помойки,
мы чирикаем из пустоты
и ужасно боимся,
что вдруг запоет Джельсомино.
О себе для себя же -
стаканное бешенство бурь,
благоглупости строем
шагают с дешевых скрижалей,
истеричные вопли -
наивная сытая дурь
пустоглазых пророков
в уютной домашней пижаме.
Густоцветье бурьяна
на подступах к праведной лжи,
не пробиться, хоть тресни
сквозь сумерки всех подсознаний...
но упрямство толкает нас
рыться в отбросах чужих
в ожидании тщетном
тех слов, что должны прийти сами.