(Написано в соавторстве с Гишпанцем)
Крещендо:
Мечтал мальчишка стать пиратом.
Любил смотреть на корабли.
В его душе звучал набатом
Зов моря и чужой земли.
Но не случилось – его папа,
Известный в городе бандит,
Прислал ему письмо с этапа:
«Не то мечтаешь, паразит!
Теперь тебе кормить мамашу,
И развлекать, и одевать.
Осваивай работу нашу,
Учись стрелять и воровать».
Что делать, маму любит мальчик
И папа пальчиком грозит.
Купил подержанный кинжальчик
И в магазин нанёс визит.
Гишпанец:
Но в магазине у прилавка
Стоял стареющий пират.
Он покупал перед отправкой
В поход дочурке виноград.
Увидев бедного мальчонку,
Державшего в руке кинжал,
Пират отвёл его в сторонку
И руку мальчику пожал.
«Пойдёшь со мной за океаны
Чужие грабить корабли
Не за тарелку каши манной,
А за дублоны и рубли?
Там ураганы и цунами
Корабль вздымают до небес.
А здесь на суше, между нами,
Хандришь и набираешь вес.»
Зажглись у мальчика глазёнки —
Сбылась давнишняя мечта —
И голосом от счастья звонким
Он произнёс: «Конечно! Да!»
* * *
Пирата юного в дорогу
Собрала плачущая мать
И со словами: «Что же, с Богом!»
Пошла сынишку провожать.
«Руби концы! Отдать швартовы!» —
Суровый боцман прокричал.
А вы вот так, как он, готовы,
Оставить позади причал?
Крещендо:
Да, тяжела пирата доля:
То штиль, то шторм, то абордаж.
Здесь вроде воля, но неволя.
И вечно пьяный экипаж.
С утра до вечера работа:
Драй палубу и чисть котлы.
А после новая забота -
Учись завязывать узлы.
На ужин – тухлые объедки.
Угрюмый боцман материт,
При дележе дают монетки
Совсем затёртые на вид.
Не тешат юного пирата
Ни волн ревущих красота,
Ни паруса в лучах заката,
Ни песни старого кота.
Мечтает юнга о побеге
И вспоминает отчий дом.
И ночью, если спят коллеги,
Ворует из бочонка ром.
Гишпанец:
«Что говорить: судьба — злодейка,
Людей швыряет как котят.
Богатства хочешь? Попотей-ка!
И то получишь их навряд».
Так думал юнга ночью чёрной,
Ворованный глотая ром,
И строил планы увлечённо,
Как завладеть чужим добром.
«От капитана попугая
Переманить к себе дерзну.
Пускай мне птица помогает
Таскать пиратскую казну!»
Сперва всё складывалось гладко:
За ром пернатый ренегат
Казну всю выкрасть без остатка
И юнге принести был рад.
Но вот он пойман был с поличным,
Когда рейхсталер в клюве нёс.
Щербатый Декен самолично
Повёл с пристрастием допрос.
Угрозой, ласкою умильной
Он в тайну птицы не проник.
Но ром, залитый в клюв насильно,
Бедняге развязал язык.
Пираты юнгу с попугаем
Ссадили на пустой атолл,
Дав напоследок два мешка им
Крупы и варочный котёл.
Крещендо:
«Нет, не атолл, а чудо-остров:
Песок, кокосы – благодать.
Пусть говорят, что так не просто
Жить одному, а мне начхать!
Не одному, а с попугаем,
Он может умный дать совет.
А если остров обитаем?!
Дождусь-ка лучше я рассвет»
Но новый день принёс сомненья:
Чем, где и как построить дом?
Сварить обед – нужны поленья.
Придётся жить своим умом.
От попугая мало толку -
Он, очумев от красоты,
Сбежал на зорьке в самоволку.
Сказал: «Вернусь до темноты».
Итак, наш план: проверить остров,
Разжечь костёр, сварить обед,
Построить корабельный остов…
И не наделать новых бед.
На берегу, слезу глотая,
Сидит страдающий пират.
Ах, жизнь поганая какая,
Преподнесла такой расклад…
Гишпанец:
Пока сидел он так и плакал,
Кляня свой горестный удел,
Отряд туземцев-вурдалаков
На парня с тыла налетел.
Откуда ни возьмись дровишки,
Котёл, приправы, острый нож.
За жизнь несчастного парнишки
Я не отдал бы медный грош.
Огонь урчит, грызя поленья,
Наш юнга связанный лежит,
А каннибалы ждут кипенья
Воды и пляшут от души.
Уже мальчонку потащили
К котлу кипящему, как вдруг
Раздалось: «Бросить парня или
Каррамба вам придёт каюк!
Бушприт вам в глотку! Доннерветтер!»
Когда ж послышалось: «Пиф-паф!»
Туземцы струсили как дети,
От страха в обморок упав.
Проклятья сыпать продолжая,
Из тьмы явился... попугай
Прекрасен и неподражаем,
Хоть песни про него слагай.
Сев в людоедскую пирогу,
Друзья быстрей пустились в путь.
Да, испытаний слишком много
Пришлось им в этот день хлебнуть.
Крещендо:
Плывут… А силы на исходе.
До горизонта моря гладь.
Но нет, там видно что-то вроде…
Ещё чуть-чуть, ну, поднажать!
«Земля! Но надо быть умнее,
Чтоб не попасть опять впросак.
Я подожду, когда стемнеет,
А ты лети и дай мне знак»
Вот прозвучал сигнал условный:
«Свободен остров, подплывай».
И пусть ландшафт здесь не курортный,
Но для пирата словно рай.
Перевернув вверх дном пирогу,
Мальчишка провалился в сон.
А утром снова в путь-дорогу –
Обследовать морской район.
Вот гавань, в ней большое судно
Стоит, расправив паруса.
На палубе совсем безлюдно.
Парнишка ахнул: «Чудеса!
Я – капитан и моя шхуна
Готова к плаванью! Вперёд!
Мне не страшны шторма – тайфуны,
Теперь меня удача ждёт!»
Гишпанец:
Всё судно от кормы до юта
Облазил юный капитан.
Нет никого на нём, как будто
Слизнул команду океан.
Устав, уснул в каюте сладко
Наш незадачливый моряк.
А попугай ворчал украдкой:
«Нет, всё же что-то здесь не так».
И точно: ровно в полночь, только
Луна явилась из-за туч,
И мачты корабля легонько
Коснулся бледный лунный луч,
Поднялся якорь еле слышно
Из недр солёных чёрных вод,
Раскрылся парус, шхуна вышла
Из порта, набирая ход.
Крещендо:
Мальчишка спит, но друг пернатый
Почуял вовремя беду.
«Полундра! Мы плывём куда-то!» -
Воскликнул нервно какаду.
Сидеть и ждать – удел трусливых:
Зажав в ладошке потной нож,
Хлебнул парнишка пинту пива
И на героя стал похож.
Всё тихо: не скрипят ступени,
Не стонет даже такелаж.
Безмолвные мелькают тени –
Зловещей шхуны экипаж.
А в кубрике играют в кости,
Лежат пиастры на кону.
«Зайду-ка к ним, представлюсь гостем.
Быть может, не пошлют ко дну».
Заходит – видит, что же это -
И речь от страха потерял -
Вокруг стола одни скелеты.
И тут пират наш убежал.
Такие вещи испугают
И самых крепких моряков.
Он прыгнул за борт: с попугаем
Друг друга поняли без слов.
Вернулся утром он на остров,
Упал без чувств, судьбу кляня.
Пусть Робинзоном быть не просто,
Но всё же твёрдая земля.
Гишпанец:
Но вдруг земля зашевелилась
И ускользнула из-под ног.
К Фортуне юнга впал в немилость,
Жесток и неотступен рок.
Не остров то, а — чудо-юдо,
Ужаснейшая рыба-кит.
Она то плавает по дну, то
Из бездны вынырнет и спит.
Три тыщи лет сон рыбы длится,
За это время лес густой
На ней взойдёт, где зверь и птица
Найдут и пищу, и постой.
И вот теперь она проснулась,
Ещё немного и нырнёт.
От шевелений рыбы вздулось
И вспенилося лоно вод.
Крещендо:
Есть путь один – вновь прыгать в море,
И, оседлав большой бамбук,
Мальчишка, словно на линкоре,
Помчался прочь, гоня испуг.
На слёзы время не осталось,
Раз хочешь жить – греби быстрей,
Забудь на время про усталость.
А волны хлещут всё сильней.
Отплыв от «острова» прилично,
Решил наш юнга отдохнуть.
Ему вдруг стало безразлично –
Что плыть до суши, что тонуть.
И провалившись в сон беспечный
На всё пират махнул рукой.
И не заметил, что навстречу
Плывёт баркас – совсем пустой.
И только после столкновенья
Он понял – есть пиратский бог.
А на борту (что за везенье) -
Сундук, закрытый на замок.
Гишпанец:
Сбил попугай одним ударом
Засов с заветного ларца.
Нет, были всё-таки не даром
Страданья юнги-молодца.
Сундук ломился от сокровищ:
Алмазов, злата, серебра.
Пролилось море чьей-то крови
За гору этого добра.
Но стоит ли скорбеть об этом?
Всё это в прошлом, а сейчас
Заворожённый клада светом
С ларца не сводит юнга глаз.
Прошли года... Нет, пролетели.
Вчерашний юнга, ныне Крёз
Солиден стал, раздался в теле,
До губернатора дорос.
Живёт теперь в огромной вилле
С красивой юною женой
И сыт, и пьян. Чтоб вы так жили!
Не нужен жребий нам иной.