Каждый перед Богом
наг
Жалок
наг
и убог
В каждой музыке
Бах
В каждом из нас
Бог...
И. Бродский
* * *
...в каждом теле
труп,
в каждом трупе
Бог...
Е. Летов
Настроение:
Тот, кто прошел летовские катакомбы своего детства, прошел и выжил, поймет меня лучше всего. Тот, чьи ценности прошли и закалились через всеразьедающую изнутри кислоту летовского "НЕТ!!!", а затем взошли на священный берег "великого "ДА" по отношению ко всем вещам", должен быть по гроб жизни благодарен этому ангелу суицида, разрушителю наивных детских душ, сдавливающему горло мужицкой хваткой русского бунта, "бессмысленного и кровавого". Итак: вторая половина 80-х - ранние 90-е. Тысячи подростков-суицидников с ошейниками и замками на шеях (символ панка) наводнили подвалы столичного, питерского и сибирского андеграунда. То была великая эпоха Летова, наивысший её расцвет - эпоха рок’н’рольного суицида. "Рок - это религия смерти" - любил повторять Егор Летов, и "голодные панки уходили рядами в рай-рай-рай-рай".
Истоки:
Мое знакомство с творчеством Летова произошло как бы случайно. С тринадцати лет я интересовался роком. В коммунальной квартирке, наводненной тараканами, на Садовом Kольце, где я проживал, я слушал старые катушечные записи Beatles, the Stones, Shoking Blue. Меня мгновенно заинтересовала энергетика рока. Я чувствовал подъем, взлет, сопротивление. В 15 лет в мою жизнь вульгарными "Пистолетами" ворвался панк. В один теплый майский вечер мой друг детства и товарищ по панк-авангарду Андрей предложил мне прослушать кассету некоего "ГрОба". Тогда мы запоем восторженно тащились от "Пистолетов", "Клешей" и "Dead Kennedys". "Это меня тоже оттягивает" - с загадочной улыбкой рок’н’рольного деда выдал он. Альбом назывался "Инструкция по выживанию". Врубив кассету на голимой совковой Электронике, я ужаснулся. "Как вообще возможно такое слушать?!" - скривился я в гримасе отчаяния, "это же не музыка, а какая-то какофония, и неужели вокруг все так ужасно?!" Вопли Егора втискивались в меня сплошным болевым потоком. Я не мог долго этого вынести. То были мои первые ощущения от "Гражданской Обороны"; a когда однокурсники моего друга Борюсика узнали, что тот залетел в психушку с маниакально-депрессивным психозом, выражавшемся в полете на кабелях в туннеле московского метро со свистящими, как пули, поездами и настырных требованиях типа "отвезите меня в эпицентр ядерного взрыва - я хочу быть распятым на ядерном кресте!!!", то всё, что они могли сказать, было: "Ну, это неудивительно, он же прослушал все альбомы Гражданской Обороны"!
Сегодня:
И по сей день я наслаждаюсь "ГрОбом". С его песнями как с иконами на Крестный Ход я выходил на кикбоксерский ринг, всходил на жертвенный алтарь неразделенной метафизической любви, уходил из тепла и уюта в холодную зимнюю машину в годы бродячей жизни. С ним я грозно "оглядывался вокруг и шел дальше по пути разрушения". Но Летов для меня всегда был, есть и останется инструментом, средством, а не самоцелью, опытом, а не результатом. Я перерос его, вырос из него. Он не шарахает, не накрывает меня гробовой доской - "новые родятся да командиры...". Я вынес из него свой урок и двинул дальше по пути концентрации.
Феномен Летова:
Теперь о самой "музыке" Летова. Это феномен толком еще недооцененный, недопонятый, недоосознанный. Такое рождается раз в полвека. Нет ему равных в Русском роке по напряжению, по напору противостояния, по религиозно-метафизической злобе. Никакие там цои, кинчевы, шевчуки по этим параметрам рядом с ним и близко не валялись. Они просто мальчики по сравнению с ним. Летов - это мощная религиозно-метафизическая волна разрушения, это эпицентр энергии Ветхого Завета. По отношению к нему уместно было бы процитировать четверостишие одного поэта постсоветского андеграунда:
От эпицентра ударной волной
Радиус смерти в предельной точности
Головы рубят не по одной -
Валом, со скидкой на степень прочности.
Да, именно "ударной волной" и именно "валом, со скидкой на степень прочности"! Есть только один феномен, мне известный, энергия которого может быть сравнима с энергией Летова. Имя ему Лев Шестов (см. "Афины и Иерусалим", "Скованный Парменид", "Керкегор и экзистенциальная философия"). Летов - это своего рода вульгаризированная философия Шестова.
Эстетика Летова:
Эстетика Егора - это эстетика Совка: сырых подвалов-катакомб -
мы уходим по дворам на подпольные флэты
это наш с тобой рок’н’рольный фронт
вшивых шинелей, фронтовых поездов -
в затоваренном вагоне сотрясение мозгов –
ветеран Афганистана победил свого врага
тоталитаризма -
красный сигнал
условный рефлекс
тоталитаризм
тоталитаризм
собаки Павлова исходят слюной
противостояния:
Цикл закончен - пора по местам,
Победителю выдан похвальный лист,
Но при любом госстрое я – партизан,
При любом режиме я – анархист
а также эстетика религиозной свободы Башлачева - "...как и что обнял-обрел летящий Башлачев". Но в отличие от Башлачева, Летов - проводник энергии (медиатор). Сам он как бы в стороне, иначе бы он последовал в рай за голодными панками...
РЕЦЕНЗИЯ НА АЛьБОМ "ХРОНИКА ПИКИРУЮЩЕГО БОМБАРДИРОВЩИКА"
(ПРОЕКТ "КОММУНИЗМ", ОКОЛО 1990 ГОДА) - венец религиозно-разрушительного творчества Егора Летова.
общая форма: панк-примитивизм
общая энергия: религиозный совдеповский психо-панк
В процессе этого восхитительнейшего продукта советского андеграунда Егор местами достигает поистине психопатических масштабов по уровню разрушения, переходя в бесполое состояние чистой энергии. Его интонации принимают женственно-истеричный оттенок, что свидетельствует о наивысшей степени разрушительного напора: от девственного состояния Маленького Принца через "Иваново детство" он переходит к "Тошноте", потом проходит через "Расстрел" и в символической фигуре "безликого товарища" в "Боевом стимуле" "в черных душах убийц и анархистов" воскресает "кровавым видением" в "кафельном покрытии" ГУЛАГа. Идеологическая задача "Хроники" - разрушить, уничтожить некрофилию прогнившей советской действительности, поставить Систему на колени, убить в человеке стадную мразь, даже если для этого необходимо уничтожить человека как такового. Как наивысшая точка воплощения этого стремления звучит гимн религиозной экзекуции, своего рода "Катехизис pеволюционера", формулируя Евангелие религиозной войны от Егора. Под грязный шум, въедающийся в сознание, бурящий мозг, зомбирующий однообразием драммашины, может быть апогеем религиозно-психопатического примитивизма в его творчестве, он вблёвывает свои Заповеди, как бы восклицая этим: "делай так, даже если это будет стоить тебе жизни, и ты будешь спасён":
Явившись шестеренкой в механизме государства,
Армейской мясорубке не давай себя сжевать
Назло
поперек
Сторонникам порядка навреди как можно больше,
Проигранной войне сопротивляйся до конца
Назло
поперек
Шагай на красный свет и нарушай правопорядок,
Законам и запретам поступай наперекор
Назло,
да поперек
На откровенное насилье отвечай сопротивленьем,
В безликом окруженьи будь всегда самим собой
Назло,
да поперек
В минуту умолчания ори как можно громче,
По линованной бумаге напиши да поперек
Назло,
да поперек
Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас
Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас
Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас
Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас
Назло –
поперек
Назло –
поперек
Назло,
да поперек...
Эпилог:
К середине 90-х панк движение потеряло свою силу. Его ядро распалось на несколько направлений и объективировалось. Панки-суицидники совдепской линии превратились в бомжей и наркоманов. Большинства из них уже нет в живых. Западное направление перешло в моду и коммерцию. Энергия ушла и от Летова. Егор продолжал заниматься творчеством: создавал альбомы, менял состав группы. Отсутствие энергии он пытался заменить формой, экспериментируя со своим братом Сергеем, известным саксофонистом. С моей точки зрения, ничего мощного в последние десять лет своего творчества он выдать не смог. Говорят, его последний альбом "Реанимация" оказался жутко крутым. Я его пока не слышал... Как я уже писал выше, Летов - медиум, он - энергетический посредник в творчестве. Через него шел поток, а его не затрагивал (как бы латентная стадия творчества), иначе бы он отправился вслед за Дягилевой. Поток же этот оказался губительным для многих неокрепших детских душ. Творчество Летова разрушительно, неблагодатно. Его проблема - старинная проблема творца: он не ведает, что он творит. Посему я думаю, что Господь простит Егорку за все его декадантские деяния. Со времен начала жизни между землей и небом идет непримиримая война. Очень хочется верить, что до конца своих дней Егор сможет, подобно сартровскому Гёцу, чистосердечно сказать про себя: "я - солдат, идет война, я буду воевать".