У причалов твоего детства.
(Посвящается моему папе)
В шестидесятые, в шестидесятые…
Не искушенные и не предвзятые,
Не коридорные,- сально-небрежные,
А непреложные и безмятежные.
Несовершенные, незавершенные,
- новорожденные…
Листья трутся о землю, оскверняясь слогами
И осеннее зелье запеклось под ногами,
Стынет в лицах похожих желтой ложью заката,
Романтической прозой родом в шестидесятых.
Обживается вечер в закатном экстазе.
Воспаленные плечи, округленные джазом,
Тают блюзовым соком шоколадных волнений
В безымянной истоме оголенных коленей.
Голоса в полумраке, образа – полутени,
Слепнут в розовом фраке отфильтрованных мнений
И на скомканных взглядах пасторального гетто,
Отпечатком услады тлеет время рассвета.
Будто ветра осколки бьются лицам навстречу
Провода – кривотолки из газетного вече.
В полусонных аллеях сбилось время Начала
Молчаливым смятеньем островных идеалов.
Это молодость наша из далекого близко,
Коммунальная чаша по лимитной подписке.
Это время событий на останках прощанья,
Все, что так и не сбылось в тесноте обнищанья.
В героических буднях космической пыли,
На хмельном абсолюте мы росли и любили
И черпали духовность в переулках горбатых,
Где опальную вольность забривали в солдаты.
И плутали в отрогах откровений тернистых,
На возвышенных нотах идиллических истин.
Это время находок или жито утраты,
Где помпезность вершений не бежит виноватых…
Города, полустанки, поистертые лица,
Миражи наизнанку,- все, что будет нам сниться.
Шестидесятые, шестидесятые,
Детством утерянные адресаты,
Но сохранившие у причала,
Наше начало.