Монотонное скрежетание достигает своих последних пределов, и после –
Наступает абсолютная и всеобъемлющая тишина.
Чудовища, появившиеся из-за границы –
Забираются и успокаиваются,
Превратившись в обыкновенные призрачные тени,
Свисающие позолоченными статуэтками
С перекладины виселицы, выпадающей
Постепенно из
Постепенно из
Твоего открытого
Никогда не закрывающегося
Никогда не закрывающегося
Окна.
Да.
Нет.
Более – нет ничего.
Ничего нет более, чем
Эти непонятные всполохи,
Следующие за шорохами
Возле твоих плотно,
Челюстями новозеландского каймана,
Сомкнувшихся век.
Снег.
Холодно.
Протоисторически холодно.
Снег, снег, снег,
На ветру, ****ь его в рот,
Уже почти что не
Стоит человек.
Блок.
И Блока – тоже:
****ь в рот.
Холодно.
Снег же, непрерывающийся,
Идет и идет –
Начиная с окна, и заканчивая –
Телевизионным экраном.
Свежие раны земли – маленькие воротца,
Воронки от бомб.
Кровоточащие лавой –
Затягиваются.
Явится
Что-то явное или непроявленное,
Полунеспровацированное,
Полураспадающееся,
Ирреальное или пьяное,
Частично – чудовищное,
Местами – неорганическое или туманное,
Яростное.
Придет – и усядется передо мной
На мой обсидиановый трон.
Холодно, невыразимая Вечность,
Ваше Высочество,
Холодно –
Непересекающиеся плоскости времени более
Не откроются.
Холодно, пепельная,
Холодно,
Действительно – холодно.
Снег,
Похоже,
Почти
Что
Ушел.