Ночь разметала, разморясь,
Затекших веток липкий хруст,
Ломая корни-якоря,
Весь в лунной пене, пляшет куст.
Среди насупленной листвы,
Заросшей патиной теней,
На стане грузной синевы
Плетет созвучья соловей.
Он ищет строки без ключей,
Небрежно ноты теребя:
Мотива трепетный ручей
Овеществляет сам себя.
И, обнимая естество,
Дрожит хрустальных звуков шаль,
Печальна только оттого,
Что чужда всем ее печаль.
И, охмелев от взгляда вниз,
Дышу на шторы-паруса,
Но цепко держит их карниз,
И люди прячут голоса.