небо, протёкшее через кровь
как ни саднило, но не задержалось.
рваная криво отметина-бровь,
женская едкая жидкая жалость.
с кем ты была тогда-и не вспомню.
подо мной каждый час подыхали кони.
а ты кому-то готовила ужин-
свежее мясо. боялась, простужен
старый садовник-холодный был ветер.
а у меня багровела рубаха.
не высыхала дубовая плаха.
и больше не плакали дети.
что ты играла ему там-не знаю.
может быть, Гайдна, а, может, Листа.
гниющая падаль собачьего лая
мне виделась близко. отчетливо близко.
как ты меня забывала-неважно.
зашитый коряво и умерший дважды
лежал я в пенале больничной палаты...
стонали, кричали, сдыхали солдаты.
жженные кости и мяса обрывы...
там за окном ты шагала на рынок
и бойко игрался твоими часами
мой маленький сын с голубыми глазами.